— У тебя, я погляжу, чувство юмора проснулось? Так вот, разбойник бы нас проглотил, но, по мысли Ларкина, должен был наступить один короткий миг, когда он еще не начал переваривать, и тут-то ты прошелся бы по нему дезом, а я, со взрывчаткой, устроил бы маленькую сверхновую. Шеф утверждает, что коль скоро снаружи пирата одолеть невозможно, изнутри он должен оказаться беззащитным и нежным. Каково?

Виктор помолчал, размышляя.

— Ты, братец Кэт, насмехаешься над Ларкиным — а зря. Я б, например, взял и взрывчатку, и дез. Тебя-то, конечно, брать бы не стал, нечего создавать толпу в неположенном месте… Жаль, «Десперадо» ноги унести поторопился. Ну ничего, в следующий раз.

Кэт изумленно покрутил головой. В следующий раз! Одно слово, сумасшедший.

— Анжелика приглашала на ужин.

Виктор улыбнулся.

— Опять сидите голодные?

Прийти к Кэту с Анжеликой на ужин означало принести с собой побольше еды; Анжелика изумительно ее украшала и подавала на стол, и все трое наедались досыта. Виктор подозревал, что, если бы не он, супруги Морейра совсем бы пропали: жалованье Кэта, не такое уж маленькое, куда-то улетало бесследно, и они порой просто голодали, а безделушки и украшения Анжелике дарил Виктор. За всем этим ему виделась смутная тень какого-то неблаговидного поступка, за который Кэт расплачивался вот уже четыре года у него на глазах, а до тех пор еще неизвестно сколько. Он бросил взгляд на друга, на едва видимое в темноте тонкое лицо. Неужто братец Кэт и впрямь втюхался во что-то неприглядное?

— Кому ты платишь?

Кэт вздохнул и ничего не ответил. Виктор поставил вопрос иначе:

— От кого мы удрали с Франчески?

Кэт согнутым пальцем постучал себя по лбу и указал на рацию, встроенную рядом с приборной панелью.

— Ты доставишь мне большое удовольствие, если перестанешь задавать идиотские вопросы. Я спросил про на ужин, не хочешь — не настаиваю.

— Не приду. — Виктор помолчал и добавил: — У меня еды до черта, приходи забрать лишнее.

— Не приду, — с усмешкой ответил Кэт. — Анжелика пирог пекла, а ты не получишь ни кусочка.

Он довез Виктора до домика, самого последнего в поселке, развернулся и уехал вернуть Шелтону его машину. Виктор постоял на обочине. Огляделся. Как странно но после сверкающего шумного Лайза, сердца Франчески, быть здесь, где глухую темно-зеленую ночь пронзает лишь с десяток редких огоньков и где царствует первозданная тишина. Как хорошо… И одиноко.

Он прошел в дом, зажег свет во всех комнатах и включил музыку, чтобы прогнать наполнявшую дом тишину. Безо всякого удовольствия пожевал чего-то на кухне. Конечно, можно было к Анжелике завернуть на пирог; они с Кэтом поели бы, как люди. Виктор прижался лбом к прохладному стеклу, бездумно вглядываясь в ночь. Прямоугольники света из окон падали на вымахавшие в половину человеческого роста сорняки. Скоро здесь будет кустарник, а потом и настоящий лес. Интересно, а мы куда денемся, когда все уедут? Не останется же Кэт в этой пустоши.

Не зная, куда себя девать, он побродил по дому, вышел в запущенный сад, где сразу промок от росы, вернулся и стал смотреть видео. Спустя час снаружи послышались неторопливые уверенные шаги, открылась дверь. Гости? Как кстати!

— Один? — вопросил с порога Эдмунд Ларкин.

— В поселке ни одной свободной женщины, — развел руками хозяин.

— Я про Кэттана.

Виктор выразительно поднял бровь, и Ларкин усмехнулся.

— Ладно, один так один, нотабене. Пускаешь?

Виктор распахнул дверь в гостиную.

Шеф полиции осмотрелся. Здесь, как он помнил, все оставалось от прежних хозяев, все на своих местах, и о самом Делано не говорила ни единая мелочь.

— Еще не обжился?

Виктор пожал плечами.

— Садитесь, — он указал на широкий диван в красно-черную клетку, а сам уселся на ковер, прислонившись к стене. — Чем порадуете?

— Хотел я тебе парочку вопросов подкинуть. Не возражаешь?

— С чего бы? Уж так давно никто меня ни о чем не спрашивал.

— Сразу признаюсь, что слушал сегодня ваши с Кэттаном разговоры.

— Вот как. — В ярко-синих глазах Виктора появилось странное, загнанное выражение.

Ларкин невольно качнул головой: а парню-то, видать, это и на ум не приходило.

— Почему Кэттан так настойчиво уверял, будто ты не сможешь выполнить задание?

Виктор отвел взгляд.

— Ну хорошо, допустим, это правда. Насколько я понял, тебе и впрямь стало худо… Как давно с тобой такое?

— Семь лет, — тихо, с запинкой выговорил Виктор, а на щеках проступили красные пятна.

— С тех самых пор, как попал в аварию или что там еще было?

— Выходит, так.

Ларкин подался вперед.

— А с Кэттаном знаешься тоже семь лет? — жестко спросил он.

— Меньше. Четыре года. Как приехал в Лайз.

— И все это время он с тобой нянчится, как сегодня?

Виктор опустил голову, Ларкину не стало видно его лица, зато он видел, как краска стыда заливает даже сцепленные руки.

— Ну, что молчишь?

— Я бы дошел.

— Что? Не понял.

— Дошел бы до корабля, — пояснил Виктор. — И стартовал… мне кажется. Я очень старался. — Он виновато посмотрел на Ларкина.