Опять выручала прирожденная импозантность. Могло показаться, что он не случайно оказался в компании с дворником и военными.

Выходило что-то вроде тройственного союза. Рабочий класс, доблестная армия, и - любимец муз. То есть ведущие силы общества - и Альфред Рудольфович, наблюдающий за ними со стороны

Нашего человека узнаешь из тысячи. И не потому, что он шумно помешивает чай ложечкой, а из-за присущего ему спокойствия. Это иностранец начнет таращиться, а россиянин примет к сведению и будет жить дальше.

Почему так - можно, а так - нельзя? Лучше не мучиться этими вопросами, а просто обогнуть закрытые зоны и устремиться в открытые воды.

Порой, действительно, сломаешь голову.

Как вам такая «квадратура круга»? Все знают, что советская почта - самая надежная на свете, но почему-то портрет Ленина ей лучше не доверять.

«… портрет ГОЗНАКом Вам не посылается, - пишут Альфреду Рудольфовичу, - … я думаю, будет осторожней, если Вы сами захватите его».

Так что придется везти по железной дороге, но тоже с предостожностями и под прикрытием специального удостоверения.

«Предъявитель сего художник тов. ЭБЕРЛИНГ А.Р., - говорится в документе, - сопровождает при себе в вагоне исключительно ценное художественное изображение в гор. Москву, чем и вызвана недопустимость другого рода доставки данного исполнения по заказу Управления ГОЗНАКа».

Как тут разберешься без перевода? Вроде знаешь каждое слово, но это не приближает к скрытому смыслу.

Что такое «исключительно ценное художественное изображение»? Скорее, речь о персонаже. Потому и сказано о «заказе», чтобы больше не оставалось сомнений.

Или такой пример. Когда Эберлинг рисует председателя правительства, то кто кому дает сеансы? В другом случае художник не уступил бы первенства, а тут сказал о поездке «на сеанс к т. Рыкову».

Или еще. Что нужно для того, чтобы осуществить замысел? Пусть и такой специфический как «Символический сборный портрет Великих людей СССР во главе с тов. Сталиным»?

Вы подумали о вдохновении, ан нет. Оно, конечно, потребуется, но лишь после того как примет решение Комитет по делам искусств.

Эберлинг и наброски-то делать опасается. Так прямо и говорит: не считаю вправе. «Если бы Комитет… непосредственно дал мне возможность приступить к работе», тогда дело другое.

Везде свои тонкости. Написал было о том, что собирается дать «ряд указаний» граверу Ксидиасу, а потом зачеркнул. Возможно, понял, что в письме руководителю ГОЗНАКа такая решительность неуместна.

Вообще новоязу особенно доверял. Больше всего почитал слово «товарищ». Только в тексте возникнет какое-то имя, он сразу этого «товарища» приставит.

В одном письме Альфред Рудольфович переборщил. Обращался к «т. Енукидзе», а подписался «т. Эберлинг».

Как рассказать о том, что в 1898 году он ездил в Константинополь? Да еще так отрекомендовать своих спутников, чтобы они сразу вызывали доверие?

Ну, конечно, произвести в «товарищи». Пусть «т.т. Плотников и Глущенко» звучит чересчур современно, но зато не подкопаешься.

Эберлинг не впервые хотел найти опору в этой букве. Он и Ксидиаса сначала назвал «художником», а потом переправил.

Для кого-то приставка «т.» необязательна, а Ксидиасу совсем не лишняя. Ведь не только грек, но бывший греческий подданный. Одно имя-отчество чего стоит! «Альфред Рудольфович» звучит невинно в сравнении с «Периклом Спиридоновичем».

Учуял-таки Эберлинг важную тенденцию. Даже Сталин эту букву выделял. Когда стали готовить его собрание сочинений, самолично вычищал эти «т.» перед фамилиями врагов народа.

Потому-то Альфред Рудольфович держал ухо востро. Кожей чувствовал, что малейшая оговорка вызовет подозрение: этот язык для него не родной.

Эберлингу была присуща склонность к декларациям. Взять хотя бы надпись на занавеске в его мастерской.

Вряд ли этот слоган подойдет для новых времен. И потому, что политически ошибочный, и потому, что уж очень короткий.

Тот, кому больше других нужны разъяснения и оправдания, наверняка усомнится. Не отписка ли? Не попытка ли уйти от прямого ответа?

А объясниться художнику следовало непременно. И, конечно, в форме куда более развернутой, чем простое утверждение.