Нилс грел руки о стакан горячего чая с лимоном.

– Сколько лет назад мы виделись в последний раз? Два года или три?

– Три, – ответил Шеренски. – В Вашингтоне. Ты купил у меня венецианский меч.

– Отличная вещь.

– Это так. Они знали толк в стали, эти венецианцы. – Русский оторвал взгляд от борща и усмехнулся. – Но на этот раз у меня есть для тебя кое-что получше. Гораздо лучше.

Нилс старался не проявлять чрезмерного интереса, но Шеренски был хорошим психологом, и провести его мог далеко не каждый. Хозяин встал из-за стола.

– Как только я его увидел, сразу вспомнил о тебе. Ну, допустим, это не совсем так. В тот момент, когда я его увидел, я подумал: наконец. Я столько за ним охотился, ориентировался в основном по слухам. Но потом я действительно подумал о тебе.

– Спасибо, я очень тебе признателен, – искренне ответил Нилс.

– Нет, на самом деле. Ты никогда себе не простишь, если упустишь эту вещь. Но, довольно, сам взгляни.

Он повел гостя на цокольный этаж, в комнату, высокие окна которой были закрыты узорчатой кованой решеткой. При виде такой у самого опытного вора опустятся руки. Свет, проникавший сквозь прутья, падал на коллекцию оружия, равной которой не было в мире. Ружья, сабли, мечи и шпаги свисали со стен, возлежали на шелковых подушках на деревянных постаментах, самые мелкие экземпляры находились в стеклянных футлярах. Таким арсеналом вполне можно было вооружить армию средних размеров. И даже две. Нилс представил себе, какое впечатляющее зрелище могли представлять две вооруженные из арсенала Шеренски армии, ведущие бой прямо здесь, на краю парка, и улыбнулся своим мыслям, вполуха слушая пояснения хозяина, и тут он увидел его.

Меч – редкой величины, красивый странной, необычной красотой. Сам клинок был около пяти футов длиной, рукоять добавляла еще один фут. Только сильнейший из воинов мог владеть таким мечом. Рисунок на клинке сохранился на удивление хорошо, ибо возраст меча, сразу видно, был весьма солидным. Рукоять украшал узор, которого Нилс до сих пор нигде не видел.

– Сколько ему лет?

– Лет девятьсот, думаю. Обстоятельства, при которых он был найден, заставляют предполагать именно этот возраст.

– И какими были эти обстоятельства? – с трудом сдерживая волнение, спросил Нилс.

– Он был найден в Норвегии, к югу от Осло, в месте, которое раньше называлось Сайрингошел.

Нилс нахмурился.

– Об этом месте я слышал.

– В самом деле? Это название не использовалось веками, но, впрочем, не важно. Были там и другие произведения искусства, включая, не поверишь, книгу, которая была датирована восьмым веком или началом девятого. Все очень неплохо сохранилось, но сомнений в том, что возраст этих находок настолько солиден, у ученых не было.

– Найдено в захоронении?

Шеренски пожал плечами.

– Трудно сказать. Тело не было обнаружено. Возможно, тот воин, которому принадлежал меч, отправился прямиком в Вальхаллу.

– Возможно, – машинально откликнулся Нилс.

Он никак не мог вспомнить, где слышал это древнее название. От отца? Нет, от отца матери, которая умерла, когда он был еще маленьким мальчиком. Но она успела рассказать ему много странных историй, которые, как она утверждала, передавались в их семье из поколения в поколение. Когда он подрос, то решил, что его просто пичкали сказками, и вдруг сейчас ему пришлось задуматься о том, не было ли в них частицы правды.

– Что еще ты знаешь об этом оружии?

– Вроде бы меч принадлежал могучему воину со странной кличкой – Волк.

Нилс рассмеялся.

– Бенджамин, чего не расскажешь, чтобы уломать покупателя, признайся!

Русский прижал руку к сердцу.

– Клянусь жизнью моих детей, так мне было сказано. Его имя и сейчас живет. Говорят, он выкрал из Англии женщину необыкновенной красоты и сделал ее своей женой.

– Разве викинги когда-нибудь увозили с собой женщин, чья красота не признавалась бы несравненной? – с ухмылкой поинтересовался Вулфсон.

– Думаю, воровали всяких, но некрасивых швыряли за борт.

Нилс вежливо рассмеялся, хотя мысли его были заняты одним. Если это совпадение, то довольно странное. Дед его говорил о герое по имени Волк задолго до того, как его внук приобрел то же прозвище.

Шеренски, кажется, говорил правду. К тому же поклялся жизнью детей. Хотя, насколько было известно Нилсу, детей у Шеренски не было. И все же...

– Меч меня заинтересовал, – признался он.

Русский и не думал скрывать радость.

– Мы-то с тобой знаем, что нельзя отдавать его другому коллекционеру. Поэтому, друг мой, я тебе одному и прислал приглашение, я ведь понимаю...

Шеренски осекся на полуслове, когда та же улыбающаяся горничная заглянула в комнату.

– К вам пришли, сэр.

– Кто?

– Джентльмен, сэр.

– Какой джентльмен?

– Очень красивый, сэр.

– У Иванны своя система ценностей, – сказал, подмигнув гостю, Шеренски. – Зови его сюда.

Когда в комнату вошел Андреас, Нилс почти не удивился.