Шрифт:
Возвращаться к версии о том, что бракованный бот может быть в чём-то круче лицензионного, я тоже не собираюсь. Хотя поначалу она показалась мне любопытной. Сгоряча. Ну, допустим, не фурычат кое-какие функции. И что? Если это преимущество, то, значит, чем примитивней автопилот, тем легче живётся его хозяину. Извините, не верю. Теряется смысл разработки более сложных и дорогих моделей.
Мода прошла? Тогда бы за компанию с ней накрылась медным тазиком и фирма «AUTO-700». А она, насколько можно судить, накрываться не собирается. Тазика ещё такого не выросло.
Нет, разгадка, думается мне, в ментальном, если можно так выразиться, шовинизме. Нормальным людям проще допустить мысль о разумности шимпанзе, чем о том, что бот может преуспеть в делах лучше их самих. Вот и пользуют автопилоты только для развлечения, наравне с музыкальными центрами и домашними кинотеатрами. А стоит коснуться чего-либо более серьёзного, берут технику под жёсткий контроль, как завещал Олжас Умерович, как учит инструкция по эксплуатации.
Это надо быть подобным мне обормотом, чтобы дать боту полную свободу выбора и пустить всё на самотёк. Однако обормоты – народ неимущий. Откуда у них автопилот? Разве что выпадет вдруг невероятный неповторимый шанс – и кто-нибудь сбросит упаковку в овражек.
Чтобы ментам не досталась.
Глава пятнадцатая
Когда автопилот обозначил на бледно-сиреневой тверди тонкую алую окружность и объявил, кто пришёл, мне поначалу подумалось, что распознавалка глючит. Кого угодно ожидал я увидеть в своём кабинете – только не собственную тёщу.
– Эдит Назаровна?!
Да, это была она. Гвардейская стать, седой генеральский ёжик, но такое впечатление, что генерала внезапно разжаловали в рядовые. Выпуклые водянистые глаза обезумели, исполнились слезливого ужаса. Розовый праздничный костюм, на лацкане – одинокая орденская планка. В руках сумочка.
– Лёня… – простонала тёща. – Но, может быть, всё-таки стерпится-слюбится?..
Неплохо для начала.
– Да вы присядьте, Эдит Назаровна, – растерянно сказал я, приподнимаясь.
Она присела, достала из сумочки платок. Пошли всхлипы и утирания.
Проклятие! Неужто разведала о наших отношениях с Гердой? Я мигом представил, что меня ждёт дома, и содрогнулся. Ева, надо полагать, ещё ни о чём не знает. Иначе бы пришла разбираться сама. Или… В воспалённом воображении скользнуло поочерёдно несколько совершенно жутких картин – в их числе и Артамоновна, покончившая с собой.
Ну нет, только не это. Если «стерпится-слюбится», значит, жива. Кроме того, сначала бы она убила меня. Потом всех остальных. А себя уже в последнюю очередь.
– Душа в душу жили… – подскуливала Эдит Назаровна.
Я вызвал Леру и попросил принести корвалол. Лучше бы, конечно, было обойтись без свидетелей, но Лера, насколько известно, человек верный – под пыткой не расколется. Труадий абы кого к себе не приблизит.
Минут пять, не меньше, мы вдвоём хлопотали вокруг разлюбезной моей тёщи, но старания наши, казалось, лишь ухудшают дело. Нечленораздельные всхлипы переросли в рыдания, подёргивания – в судороги. Наконец я не выдержал и вернулся за стол – вызвать «скорую».
– М-мама!!!
Тёщу смело со стула.
В дверях стояла Артамоновна. Ноздри – раздуты, глаза – беспощадны.
– Ты почему здесь? Я же тебя просила!..
– Так я же… – пристанывала Эдит Назаровна. – Ради вас с Лёней…
– Выйди отсюда, – процедила Ева.
– Лера, – поспешно сказал я. – Будьте добры, проводите. Только не в приёмную. Лучше в комнату отдыха…
Включать автопилот не имело смысла. Если схлопочу сейчас по морде, всё равно почувствую.
Тёщу вывели.
Артамоновна дождалась, когда дверь закроется, и повернулась ко мне.
– Давно она тут?
– Да нет… – замялся я. – Минут пять…
– Сильно шумела?
– Совсем не шумела… А м-м… собственно, э-э…
– Всё в порядке, – заверила Ева. – Бумаги оформлены, твоё участие не потребовалось. Вот…
И она положила документы на стол.
Это было свидетельство о расторжении брака.
Я не поверил и перечёл снова.
– Что-нибудь не так? – Ева встревожилась.
– Погоди… – пробормотал я, неловко присаживаясь в своё кресло и по-прежнему не сводя глаз с бумаг. – То есть… Как это? Так вот просто…
– Мы же обо всём договорились, – со сдержанным недоумением напомнила она. – Разводимся. Ты женишься на Герде. Становишься совладельцем «Мицелия». А моя фирма сливается с твоей на правах филиала… Что с тобой? Лёня! Тебе плохо?
– Сейчас… – просипел я. – Сейчас…