Ее внезапно наполнила жгучая тоска. Да, она искренне радовалась, что тетя наконец нашла любовь, которую не нужно было скрывать. И в то же время Эндри не могла не пытаться представить, каково это – так преданно любить и быть любимой так самозабвенно.

Но тоска длилась недолго. Ее вытеснил смех. Эндри засмеялась, наблюдая, как потерявший терпение Блейн выталкивает Селию из дома, не дождавшись, пока та даст племяннице последние наставления.

– Ужин в холодильнике, Эндри, – только и успела бросить через плечо Селия.

– И не разыскивай нас, пока мы сами не вернемся, несравненная! – крикнул Блейн, захлопывая дверцу машины сначала за Селией, а затем за собой.

Когда Эндри вернулась на кухню, на ее лице еще светилась счастливая улыбка. Но едва она взглянула на часы, все веселье тут же испарилось. Пол подъедет к дому меньше чем через полчаса! И, растерянно охнув, она помчалась к себе.

Звонок в дверь пронзил тишину дома в тот момент, когда она скептически разглядывала свое отражение в огромном зеркале на двери ванной.

Пол!

В горле мгновенно пересохло, едва его имя вспыхнуло в ее мозгу. Она прикусила нижнюю губу, и глаза ее сначала метнулись в направлении входной двери, а затем вновь обратились к зеркалу.

Французский цельный купальник внезапно стал казаться ей слишком открытым, хотя он вполне устраивал ее на протяжении всего лета. Нервными пальцами Эндри старалась оттянуть вниз края материи на бедрах, чтобы уменьшить вырез, открывавший взору ее стройные, красивой формы ноги.

Она застонала, поняв тщетность своих усилий.

Звонок повторился.

В полном расстройстве она надела халатик и крепко перехватила его поясом. Посмотрев на свое отражение, она опять застонала. Махровое одеяние скрывало лишь половину бедер.

И в третий раз прозвучал звонок.

Эндри вздохнула: с халатом придется смириться. Показав язык своему отражению, она выскочила из ванной и поспешила к входной двери. Когда же добежала, то совершенно запыхалась... но, слава Богу, еще как-то дышала. Немного помедлив, чтобы справиться с участившимся сердцебиением, она открыла дверь, и... дыхание ее вовсе замерло.

Красивый до умопомрачения, Пол стоял, опершись плечом о косяк. Непринужденная поза и спокойное выражение лица говорили о состоянии полного душевного равновесия. Одет он был в просторную белоснежную рубашку длиной до половины бедер. Эндри предположила, что под ней должны быть плавки. Ноги, длинные и почти безволосые, были обнажены. А узкие ступни едва прикрыты кожаными сандалиями.

– Привет, – сказал он, мило улыбаясь. – Готова на пляж?

С ним она была готова на все.

Эта весьма неожиданная мысль основательно встряхнула ее, и она вновь задышала, правда, очень часто и неровно.

– Привет, – вырвалось у нее откуда-то из самого горла – она едва узнала собственный голос. – Да, я готова. Осталось только взять веши – Не зайдешь?

– Нет, – Пол коротко качнул головой. Взметнувшиеся черные волосы сверкнули на солнце синеватым блеском. – Я тут поброжу и встречу тебя на крыльце веранды. Идет?

И он одарил ее проникновенным взглядом, будто исследующим карие глубины ее глаз.

– А... прекрасно, – ответила Эндри, до глубины души растревоженная его взглядом. – Я...Я скоро буду.

Он оттолкнулся от косяка. Она отступила от двери.

– Иди же, – прошептал он, словно отпуская ее глаза.

Почувствовав себя наконец свободной от гипнотической силы его глаз, все еще в смятении от бури чувств и ощущений, наполнявших ее, Эндри захлопнула дверь и рванулась с места в спальню, чтобы забрать пляжную сумку и булочки, уложенные в пластмассовый пакет.

Спуск на пляж был несложным, лишь слегка извилистым. В трудных местах Пол помогал Эндри свободной рукой. В другой, взяв под мышку, он нес походный холодильник. Кроме того, на шее у него болталось одеяло. После того как, поддержав Эндри, он отпускал ее, кожа девушки несколько мгновений хранила память о его прикосновении.

День выдался на славу. Над головой сияло безоблачное небо, солнечные лучи миллионами золотых монет рассыпались по глубокой синеве океана. Легкий бриз, вобрав в себя влагу морских брызг, обдувал их лица и лишал силы жгучее солнце. Морские птицы, высмотрев добычу у кромки воды, то и дело пикировали вниз и дрались из-за лакомых кусков. Зефир – ветер с юга – играл волосами Эндри, бросая длинные, до плеч, пряди ей в лицо. Остро ощущая близость Пола и – чтобы скрыть волнение – уставясь в океанскую даль, Эндри машинально подняла руки, собираясь закрепить беспокойные волосы.