– Думай больше о ней и поменьше о себе, братец, – не удержался герцог. – Постарайся ты получше узнать Дайану, может, и не потерял бы ее.

После отъезда Лесли братья пробыли в Куинз-Молверне еще пару недель. Приехал и маркиз Айшем. Молодые люди часто ездили верхом на прогулки и пикники. Фэнси сопровождала их в коляске.

Лето прошло, и осень позолотила деревья. Дни становились заметно короче. Наконец Жасмин решила, что Дайане пора назначить день свадьбы и начать необходимые приготовления.

– Тридцать первое декабря, – объявила Дайана, вопросительно глядя на Дэмиена. Тот одобрительно кивнул:

– Мы поженимся в последний день старого года и начнем совместную жизнь с нового. Хорошая мысль!

– Очень символично, дорогие, – обрадовалась Жасмин. – Я очень рада. Но завтра близнецы должны вернуться домой. Можете провести декабрь с нами, но чтобы до той поры я вас не видела.

– Бабушка! – запротестовала Дайана. – Должна же я посетить свой новый дом, чтобы посмотреть, не нужны ли какие-то переделки! Вот уже много лет, как в Роксли не было хозяйки. Нужно поговорить со слугами, возможно, нанять еще несколько человек и отправить на покой тех, кто уже слишком стар, но еще пытается честно выполнять свой долг. Отвести гм домики, выплачивать пенсион, да мало ли что еще? Я не могу ждать до свадьбы! Мне хочется провести уютный зимний медовый месяц со своим мужем, в тепле и полном довольстве!

Жасмин была счастлива видеть, что ее внучка так серьезно воспринимает свои будущие обязанности.

– Так и быть, – согласилась она. – Мы нанесем вам визит, милорд, в первую неделю ноября.

– Можно мы с Дэмиеном проведем немного времени наедине, бабушка? Ведь завтра мы расстаемся! – вежливо спросила Дайана.

– Бегите, – отмахнулась Жасмин, и влюбленные немедленно исчезли.

– Как бы я хотела такого же счастья для Синары! – вздохнула Барбара. – Она постоянно грустит, не находит себе места и жаждет вернуться ко двору и продолжать гоняться за Гарри Саммерсом. – Она внимательно взглянула на свекровь. – А вы, мадам, на удивление сдержанны во всем, что касается их отношений. Вы что-то знаете?

– Его прозвали Уикиднесс, но тебе это известно. Говорят, что у него дурная репутация, хотя семейство старое и почтенное. И хотя его считают повесой и распутником, я еще не обнаружила, чем он заслужил такое мнение окружающих. Но обязательно разведаю, в чем тут дело, даю тебе слово.

– Я не позволю причинить зло своему единственному ребенку, – бросила герцогиня. – Помните, какое детство было у бедняжки?

– Синару невозможно остановить на лету, Барбара. Она настоящая Стюарт. Все Стюарты – люди страстные и неосмотрительные. Либо она приручит графа Саммерсфилда, либо он – ее. В любом случае она обретет счастье, и никак иначе.

Если все это плохо кончится, ей некого будет обвитое пять, кроме себя самой. Синара – стойкая девочка.

Она выживет, Барбара, но мы тем не менее должны сделать все, чтобы защитить ее и от собственного упрямства, и от графа Саммерсфилда, – объяснила Жасмин и, погладив руку невестки, добавила: – Все рано или поздно образуется. За свою долгую жизнь я твердо это усвоила. Чему бывать, того не миновать, вот и все.

– Но вы сами сказали, что не собираетесь ехать ко двору, – заметила герцогиня.

– Я – нет, но ты и Чарли будете там. Станете писать мне. При необходимости я дам любой совет.

– Но когда же Синара меня слушалась? – вздохнула герцогиня.

– Все дочери добиваются независимости, – рассмеялась Жасмин, – но во время родов плачут, призывая матерей.

– А вот я не звала, – возразила Барбара. – Правда, она к тому времени уже умерла. Зато моя верная старая Люси была рядом, и как же я этому радовалась. Я поняла, что вы пытались мне объяснить, мадам. Следует позволить Синаре идти своей дорогой, но оказаться рядом, если она споткнется и будет нуждаться во мне.

– Совершенно верно, – согласилась Жасмин. – Ах, Барбара, посмотри в сад. До чего же приятно наблюдать за влюбленными! Как я молилась, чтобы Дайана выбрала Дэмиена, а не его брата! Всего несколько минут наедине с каждым, и я уже знала ответ. Но что поделаешь, я хитрая старая колдунья! – На миг ее глаза затуманились воспоминаниями.

Дайана тем временем гуляла по дорожкам сада, держась за руку возлюбленного. Некоторое время оба молчали.

– Мне подумать страшно о разлуке с вами, Дэмиен, – призналась она наконец. – Никто не поцелует меня, не прижмет к себе... Теперь, когда я привыкла к вашим ласкам, мне будет без них трудно. Если джентльмены могут забавляться с горничными, не пойму, почему дамам не позволяется целоваться с лакеями.

– Дайана! – возмутился герцог, но тут же рассмеялся. – Ты просто невыносима, дорогая девочка! Не знай я, какая ты озорница, наверняка встревожился бы по-настоящему.

– А почему ты вообразил, будто я шучу? – осведомилась Дайана с притворной невинностью, широко распахнув глаза. – Вполне серьезный вопрос и заслуживает столь же серьезного ответа.

Дэмиен остановился, повернул ее к себе и стал целовать долгими пьянящими поцелуями.

– Неужели лакей способен целовать вас точно так же, мадам? – требовательно бросил он.