Но едва он остался наедине с самим собой, как тут же нахлынули воспоминания о Юлии. Как там она, и что с ней сталось? Бесстрашная девушка пожертвовала своим положением и будущим ради него, а он все еще ничем не может ей помочь. Ведь собственные перспективы пока скрыты туманом.

Однако долго грустить ему не дали. На следующее утро явился Акир, и они гурьбой, прихватив для солидности двух охранников, отправились осматривать город. Акир предлагал ехать на колеснице, доставившей его к дому, но морпех решил прогуляться пешком.

Предместье Мегара оказалось обширным, и кварталы здесь тоже отличались разнообразием. Покинув близлежащие окрестности, где обитали вполне состоятельные карфагеняне, небольшая процессия через широкие ворота втянулась в разбитый на холме парк. Здесь было так много аккуратно подстриженных цветущих кустов и даже деревьев, разделенных дорожками, фонтанами и веточными клумбами, что порою здешний парк напоминал морпеху самый настоящий сад. У фонтанов, сидя на каменных скамьях, отдыхали многочисленные праздные карфагеняне, неторопливо обсуждая всевозможные темы.

Пройдя парк насквозь и преодолев по мостикам несколько оросительных каналов, они оказались почти на окраине города, где Федор с удивлением увидел хижины местной голытьбы и распаханные почти у крепостных стен огороды.

— А зачем высаживать капусту и артишоки прямо в городе? — удивился Чайка, рассмотрев эти дары природы. — Разве у Карфагена не хватает плодородных земель за крепостной стеной?

Акир, казалось, обиделся.

— У Карфагена множество плодородных земель и на юге, до самой пустыни, и на востоке, и на западе, до самых гор, — произнес он с гордостью. — Но эти огороды нужны на случай войны. Мы слишком богаты, и у нас много врагов.

Федор начал понимать.

— Чтобы не умереть от голода в случае осады? — спросил он напрямик.

Акир кивнул.

— А что вы делаете, чтобы не умереть от жажды? — добавил он.

— Мы запасаем воду, — спокойно ответил Акир.

— Хотелось бы взглянуть, — заинтересовался Федор, тем не менее, ожидая вновь увидеть подобие клоаки Максимы.

Акир повел его в южную часть города. По дороге удивленный морпех увидел множество фонтанов. При большой ценности воды в столь жарком климате Чайка, тем не менее, насчитал уже не один десяток фонтанов, построенных для увеселения народа. Самый мощный из них, устроенный в центре города, недалеко от подножия Бирсы и форума, отличался необычайной красотой и носил поэтическое название «Фонтан тысячи амфор».

— Вы и сюда водопровод дотянули? — спросил Федор, когда они присели отдохнуть на скамью у влажного парапета. Он даже повертел головой, пытаясь определить, где уложены трубы под каменными плитами.

— Нет, — охотно пояснил Акир, видя какое впечатление на гостя произвели все эти оросительные устройства, — в этот фонтан вода подается из подземного хранилища.

И добавил, уловив во взгляде собеседника растущее восхищение:

— Много лет назад наши мудрые правители устроили под городом специальные хранилища для воды, чтобы люди не погибли от жажды в случае осады Карфагена. Это надежнее, чем строить акведук, который враг может разрушить.

— Разумно, — согласился Федор. — А канализацию вы тоже провели?

Естественно, разветвленная сеть в городе имелась, обеспечивая поддержание чистоты на вполне приемлемом для своего времени уровне.

Знакомство с военными сооружениями заняло у Федора гораздо больше времени, чем ожидалось, и растянулось не на один день. Город оказался огромен и сооружения тоже. На перешейке, отделявшем Карфаген от материка, финикийцы возвели сразу три ряда укреплений высотой примерно метров пятнадцати. Толщину же Федор определил в десяток. Со стороны моря полуостров защищала только одна стена, зато несколько выше. Правда, существовала еще и внутренняя преграда, отгораживавшая город от акватории порта.

В мощных зубчатых башнях, разделенных на этажи и напичканных метательными машинами, строители соорудили подвалы, уходившие под землю на десятиметровую глубину. И чтобы они не пустовали в мирное время, там оборудовали склады, либо арсеналы, или даже тюрьмы. Вероятно, в одну из них Федор едва не угодил, как только ступил на берег.

Однажды он все же упросил Акира посодействовать в удовлетворении его непомерной любознательности, и, договорившись с охраной, они поднялись на одну из башен внутренней крепостной стены, с которой открывался великолепный вид на торговый порт и море. Стоя на самой верхней площадке, морпех заметил слева еще одну круглую, словно специально вырытую человеческими руками довольно обширную бухту, также отгороженную от прочих мощными стенами. О предназначении этой внутренней акватории Акира расспрашивать не стоило, все и так лежало на поверхности. Она являлась военной гаванью Карфагена, сердцем ее некогда могучего флота.

И все же кое-какие разъяснения Акира понадобились — Федор обнаружил на просторах бухты много странных сооружений. В центре находился остров с расположенной на нем ставкой наварха, [106] возвышавшейся над окрестными зданиями и военными сооружениями настолько, что командующий всегда имел возможность наблюдать за морем и кораблями. Как своими, так и неприятельскими.

— Резонно, — согласился Федор, выслушав короткий пассаж приятеля. — А что за башня венчает резиденцию?