— Ты, вижу, вчера время не зря потратил, — заметил Акир, увидев порезанную жилетку сержанта. — Наверное, у женщин?

— Нет, — удивил его Федор. — Ходил на храм смотреть.

— Ночью? — не поверил своим ушам приказчик и добавил. — Ночью в Афинах с кошельком на поясе лучше не гулять. Даже рядом с храмом.

— Это я уразумел, — кивнул Федор, — но очень хотелось посмотреть. Нельзя ли, кстати, разжиться новой жилеткой? А то в этой неудобно ходить.

— Для спасителя жизни нашего хозяина мы что-нибудь придумаем, — сообщил Акир, погоняя разомлевших от жары лошадей.

Перед повозками вышагивали солдаты Карфагена, а сам сенатор ехал впереди всего импровизированного войска, отягощенного обозом, рядом с каким-то неизвестным долговязым всадником в богатой тунике, украшенной по краям золотисто-черными узором.

— Кто это? — поинтересовался у Акира сержант, увидев новое лицо.

— Кимон, — проговорил в полголоса приказчик, — афинский сенатор. Он едет с нами в Карфаген на переговоры. Хозяин давно его зазывал и вот теперь, узнав, что мы стоим на якорях в Пирее, Кимон решил принять предложение. Тем более, что пора определяться.

— С чем определяться? — не понял Федор. — С кем он будет дружить и за кого воевать?

— Не кричи так громко, — предупредил Акир и, оглянувшись по сторонам, словно дорога в Пирей могла быть небезопасна, добавил. — Он едет для торговых переговоров.

— Ну-ну, — кивнул сержант, — для торговых, так для торговых.

На одной из промежуточных остановок, где для сенаторов разбили шатер, Магон подозвал Федора к себе. Рядом с шатром стоял командир отряда пехотинцев. Его лицо показалось сержанту немного знакомым. И когда Чайка подошел, слегка поклонившись обоим сенаторам, Магон представил их друг другу, сообщив неожиданную новость.

— Федор, дальше ты поплывешь на другом корабле, — перевел ему Акир, — так хочет сенатор. В порту ты перейдешь на борт квинкеремы, которой командует капитан Итон, а Гискар, командир пехотинцев, проводит тебя к нему.

Воин едва заметно кивнул, на его загорелом лице не дрогнул ни один мускул. Серые глаза взирали на Федора из-под массивного шлема совершенно бесстрастно. Хотя, казалось, что Гискар делает над собой усилие. «Где же я его видел»? — снова подумал Федор и вдруг вспомнил. Этому парню он от души заехал в ухо, предварительно сорвав с него шлем и выбив из рук меч, когда их с Лехой пеленали на борту корабля. А друг Гискара вырубил его самого.

— В твоей каюте оставшуюся часть плавания будет жить наш гость из Афин, — закончил приказчик. — Гискар найдет тебе место у себя на корабле, а по прибытии в Карфаген ты дашь свой ответ.

«Да, — мысленно вздохнул Федор, — этот найдет».

— Что ж, — кивнул сержант, глянув в глаза Магону, поглаживавшему бороду и словно ждавшему, что сержант даст ответ прямо сейчас, — надо, так надо.

Вернувшись вечером в порт, Федор посетил свой тесный кубрик. «Да, — подумал морпех, — видно, на военных кораблях и в самом деле с местом напряг, раз сюда поселят целого сенатора».

Он вернулся забрать нехитрые пожитки, а получилось — просто попрощаться с кубриком, где провел первые дни своей свободной жизни в новом мире. Изодранную тельняшку с ботинками он похоронил на дне Черного моря, а из подаренных вещей у него была только цыганская одежда, кожаный кошелек с карфагенскими монетами, да золотая скифская птица. Акир, как и обещал, подсуетился и принес ему новую синюю жилетку.

Федор переоделся, испустил вздох и вышел на палубу, где его ждал Гискар при оружии. Взглянув на закатывающееся солнце, сержант по сходням направился вслед за ним.

Магон в это время прогуливался по палубе вместе с афинским сенатором и, хотя был занят разговором, даже слегка поднял руку в прощальном жесте, хотя мог сделать вид, что не заметил проходившего мимо сержанта. К слову, этот карфагенский сенатор казался не таким уж помпезным, как представлялись Чайке сенаторы вообще. Временами у него даже возникало ощущение, что если с ним сесть за один стол и крепко выпить, то даже будет о чем поговорить, кроме торговли и политики. Но Магон, не считая одного единственного раза в Скифском море, за стол его больше не приглашал. Видно выжидал, что решит Федор насчет дальнейшей службы. А там, значит, и поговорим.

Зато Акир на прощанье сообщил ему, что путь до Карфагена займет еще дня три-четыре, если с погодой все будет благополучно. И обещал попросить об этом богов. А насчет общения с экипажем Чайкаа может не беспокоиться, Итон и Гискар получили необходимые инструкции. С тем Федор и отбыл опять на квинкерему, что выловила их с Лехой из воды посреди Черного моря.

Нет, морду ему, конечно, бить никто не стал — хозяин запретил, но встретили прохладно. С хитрой рожи Гискара уже по дороге сползла маска безразличия. И сержант пару раз поймал на себе его взгляд, в котором читалось отчетливое желание проткнуть сопровождаемого острым мечом и посмотреть в глаза перед смертью. Но, увы, это удовольствие откладывалось, как минимум, до гавани Карфагена.