– На целый месяц? – удивилась Светка, – Ну, ты терпеливая. Я бы так не смогла.

Сидя рядом, Ольга молча поддерживала разговор. Девчонки уже позвали ее на вечеринку, но Ольга еще не решилась окончательно. Одной идти не хотелось, а парня не было. Думая об этом, она все больше расстраивалась. Может, оттого у нее все и шло сегодня наперекосяк. Руки словно не слушались, – несколько раз роняла с парты ручку во время урока, а недавно едва не пролила чашку кофе себе на платье. Даже любимая химия, которую вела любимая учительница, сейчас абсолютно не трогала. Не хотелось ее изучать, хотя Ольга любила разбираться во всяких формулах и реактивах, а сегодня к тому же предстояла лабораторная работа.

Вдруг Ольга вспомнила того хиппи с торбой на ступеньках, что больше походил на обросшего крестьянина. «А ведь он меня откровенно разглядывал, – вспомнила Ольга, – а когда я прошла мимо, еще и вслед смотрел, нахал». Ольга вдруг представила, как они вместе пойдут на вечеринку с Маринкой и Светкой. Но получалось не очень. Все девчонки в этой компании привыкли хвастаться друг перед другом своими парнями, а этот хиппи со своей холщовой торбой вряд ли произведет на них впечатление. Хотя Ольгу его вид почему-то особенно не смущал.

«Да и потом, он, наверное, на танцы не ходит, – продолжала размышлять Ольга, немного повеселев от своих неожиданных мыслей, – А куда он, интересно, ходит? Наверное, туда, куда я не хожу. Впрочем, чего зря мечтать, я ведь сама к нему знакомиться не пойду, как Светка, а он, может, ко мне еще и не приблизиться. Побоится, хоть и нахал с виду, – я со стороны грозная. Мне мама как-то об этом говорила».

Светка незаметно для себя вздохнула.

«Похоже, мы с ним из разных миров и эти миры не пересекаются, – продолжала размышлять девушка, – За последние дни, что-то ни разу не попался, хотя и учимся вместе. Прогуливает, наверное. Путешествует. Хиппи они ведь вечно где-то путешествуют».

В этот момент в кафе вошел тщедушный парень в светлом плаще и черном берете, из-под которого виднелись длинные волосы, собранные в хвостик. Он купил себе чашку кофе и пристроился за столом в углу у грязного окна. Достав из сумки небольшой томик, уставился в него сквозь очки и стал читать.

«Это же тот, второй хиппи, который рядом с ним стоял, – встрепенулась Ольга, – а он, почему не путешествует? Впрочем, мне-то какая разница». Она мысленно одернула себя и укорила за то, что слишком часто вспоминает незнакомого парня.

– Ольга, слушай, – вдруг дернула ее за рукав Маринка, отвлекая от текущих неспешным потоком мыслей, – У тебя ведь скоро день рождения. А ты когда всех приглашать будешь?

Белые мыши кружатся над городом снов. Белые мыши летают над кладбищем дев. Бегу реки помешали десятки ржавеющих слов. Рыжие черви тревожат лежащих в земле королев. Рушится с неба зимы водянистая муть. Падают камнем с небес табуны облаков. Но королев никогда уже им не вернуть. Слишком тяжел замерзающих листьев покров. Белые мыши летают над городом снов. Белые мыши кружатся над кладбищем дев. Бегу реки помешали десятки ржавеющих слов. Рыжие черви тревожат лежащих в земле королев.

Профессор в бассейн не пошел, – он физкультуру не любил и регулярно прогуливал. А я пошел. Мне казалось грех не поплавать, когда есть такая возможность.

– Давай, давай, – подбодрил он меня на ступенях спорткомплекса, что приютился за нашим техникумом, – а я пойду, покурю. Надо новый сонет придумать для журнала.

Проводив взглядом его тощую фигуру, я вспомнил, что мы с Профессором не только хипповали вместе, но и на почве творчества сами выпускали подпольный журнал, где себя же и печатали. Вернее не только себя. Кроме стихов, мы собирали с миру по любой творческой нитке, обходя всех знакомых в техникуме, и печатали их тоже.

Компьютеров тогда еще не было. Да-Да. Хотя нет, один был. Советский. Назывался «Электроника» и мы даже занимались на нем на уроках информатики. Странный был предмет. Но, дома, само собой, такой роскоши ни у кого не было. Зато у меня имелась подержанная печатная машинка «Москва», которая вполне исправно, хотя и криво, печатала буквы. Я ее освоил, и получилась вполне сносная техническая база.

Наш журнал назывался «Дело». Тому была очень понятная причина. Мы просто покупали папку «Дело №» в канцелярском магазине, писали номер выпуска и подшивали туда напечатанные тексты и даже рисунки, проделав в них дыроколом отверстия. Папка получалась толстенная, вызывавшая уважение. Тираж подпольного журнала ограничивался пятью экземплярами, – больше листов с копиркой не входило в печатную машинку. И на эти четыре экземпляра существовала живая очередь. Народ считал, прикалывался и даже стремился потом принести нам что-нибудь свое. К этому дню мы сделали уже целых три выпуска. Такие мы были издатели.

Хоть хиппанам не полагается сильно напрягаться, да и вообще напрягаться, я физкультуру посещал и даже любил. Вот и сегодня, простившись с прогульщиком Профессором, зашел в раздевалку, достал из торбы плавки, принял горячий душ и барахтался положенное время в бассейне вместе с другими одногруппниками, пока нас физрук оттуда не выгнал.

Потом снова принял душ, растерся полотенцем, и попил чаю в буфете. Надо сказать, материальная база у нашего техникума была получше многих институтов и мне нравилось тут учиться. Мало у кого был не только футбольный стадион, но и свой собственный бассейн Тем более, что мы с Профессором учились на помпезном иностранном отделении, где все предметы преподавали на иностранном языке. И физику, и химию, и математику и все остальное, кроме русского языка и литературы. Сначала у нас, как у всех, был небольшой ступор, – как же так, ни одного слова по-русски, – но потом привыкли. Даже свой сленг изобрели из французского языка, не хуже хипповских словечек. Идет, например, по коридору мне навстречу Мишка Охрей, а я ему говорю: