Я был в Китае —и как раз в ту пору,когда Мао Цзэ-дун распорядилсярешительно покончить с воробьями.И вот с той самой бесподобнойдисциплиной,с которой строилась Великая Стена,свои ряды сомкнуло всекитайствои двинулось в поход на воробьёв.Мальчишки, генералы, астрономы,девчушки, генеральши, астрономши,могильщики, пилоты, поваракитайской кухни и китайские поэты,изобретатели фарфора и игрушек,крестьяне — мастера по части риса,послы — специалисты по улыбкам, —все, как один,пошли на воробья.И пала божья птаха страшной смертью:её, беднягу, извели под корень,и наконец верховный воробейбыл ликвидировансамим Мао Цзэ-дуном.А после — с той же бесподобнойдисциплинойкитайцы деловито запихнулипо мёртвому воробышку в карман.Представьте только:восемьсот мильоновкитайцев.Восемьсот мильоновкарманов.Восемьсот мильоновпушистых, крошечных комочков.И с боевыми гимнами китайцыдисциплинированно зашагали в горыи аккуратно там захорониливсех тщательно казнённых воробьёв.Шестнадцать лет ушло на погребенье.Кто в персональном микромавзолее,кто в личном склепе,кто под памятником, ктов старательно отрытой братской яме,но главное —что все без исключеньякитайские почили воробьи.Однако дальше вышло вовсе странно.Когда ушли могильщики-китайцы,товоробьи запели вдруг в могилах,и покатился воробьиный громпо всей земле Китая, как раскатывселенской оглушительной трубы.И этот гром перебудил всех смертныхи даже мёртвых разбудил. Проснулисьвсе поколения усопших пракитайцев.Припомнив стародавний свой уклад,они взялись за древние мотыги.Я никого не обвиняю. Отвяжитесь.Я просто объясняю, почемудень ото дня растёт число китайцеви с каждым днём всё меньше воробьёв.
