Двадцать седьмое, одно из двадцать седьмых.Кто нумерует дни?С какой целью?Яспрашиваюв этом мире, на этой земле, в этомстолетии, в эту пору,в этой цифровой жизни — зачем,для чего нас упорядочили, заточислили,засунули в суммы, разделиликаждодневный свет,зимний ливень,насущное солнце каждого лета,семена, поезда,тишину,даже смерть затиснули в нумерованные лежбищана бескрайних белых кладбищахс вереницами улиц.По порядку номеров! — орутне только исчадия адапри казармах и печах,но даже нежныенеотложные смуглянкии засахаренные блондинки, —загоняют нас в номера, которые тут жеиз их списков летят в забытье.Меня зовут Триста,Сорок шесть или семь,скромненько подведу итоги, а там —прыг в ноль, — и прощайте.
