– Как там наш раненый герой? – послышался нежный женский голос.

Гидеон тихо выругался.

– Это Чарити! – объяснила Пруденс, явно взволнованная тем, что их прервали. – Я... я им не сказала, что я вас ранила! Они думают, что это дело рук грабителя!

Гидеон кивнул.

– Я не выдам ваших кровожадных наклонностей, мисс Имп. Черт побери, она вот-вот должна была объяснить, какую власть имел над ней этот чертов Оттербери. Гидеон был не в настроении принимать посетителей, но видел, что Пруденс ухватилась за эту возможность прервать свою исповедь, как утопающий хватается за соломинку.

Сорвавшись со стула, она открыла дверь. Чарити на цыпочках вошла в комнату, держа в руках накрытый поднос.

– Он очнулся? – прошептала она.

– Я очнулся, мисс Чарити, – ответил Гидеон.

– Он очнулся! – В приоткрытую дверь виднелись золотистые девичьи головки, и через мгновение сестры Пруденс и его кузен оказались у его постели.

Пруденс, вдруг заметив нагую грудь Гидеона, быстро натянула простыню ему до подбородка и решительно подоткнула ее под прицелом четырех пар любопытных девичьих глаз.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эдуард. Гидеон подмигнул ему, и кузен немного успокоился.

– Бедный храбрец! Слава Богу, вы идете на поправку. Я принесла вам вкусную горячую кашку.

Чарити поставила поднос и приподняла полотенце. В чашке с носиком, из которой обычно кормят больных, плескалась жиденькая овсяная каша на воде.

Гидеон поморщился. Он не собирался это есть.

– Посмотрите, ему больно! – воскликнула Фейт. – Вы очень храбрый, сэр.

– Вам очень больно? – спросила Хоуп.

– Конечно, – презрительно ответила ей Грейс. – У него же было сильное кровотечение. Все в доме было перепачкано кровью, даже лучшая хозяйская софа. Она совершенно испорчена! – с восторгом объявила девочка. – Сколько вы убили злодеев, лорд Каррадайс? Пруденс нам ничего не рассказывает.

– Грейс, милая, довольно, – торопливо прервала ее Пруденс. – Мы ведь не хотим утомить лорда Каррадайса, правда?

– О, лорд Каррадайс не возражает, – пробормотал раненый. – Немного усталости от приятного...

Пруденс вспыхнула и схватила чашку.

– Овсянка поможет вам восстановить силы, сэр.

– Нет, спасибо. Лучше немного мяса и бургунд...

Умелые руки ловко сунули носик чашки ему в рот. Гидеон попробовал выплюнуть его, но отвратительная каша медленно и безжалостно вливалась ему в горло.

Его гости задержались всего на несколько минут, но Гидеон вскоре понял, что действительно утомился. Пруденс мгновенно это заметила.

– Думаю, нашему герою нужно немного поспать, – объявила она.

Когда визитеры покинули комнату, она вернулась к нему, расправила подушки и укрыла его одеялом. Как ребенка, подумал он с неудовольствием.

– Спите, – прошептала она и провела рукой по его лбу. Он поймал ее руку и прижал к своей щеке.

– Я так и не узнал ваш секрет, дорогая. Но что бы вы мне ни сказали, это ничего не изменит. Вы вели уединенную жизнь... – Он устало поднял руку. – Не спорьте со мной. Я уверен: то, что вы считаете скандальным и непростительным, такому человеку, как я, не покажется ужасным. Это ничего не изменит. Я подожду.

Он откинулся на постель, и Пруденс повернулась, чтобы уйти, но его слова остановили ее.

– Если понадобится, я буду ждать вас, пока не состарюсь и поседею. Но в конце концов я добьюсь вас, моя Пруденс. И вы придете ко мне с открытым сердцем. Придете.

Пруденс оцепенела. Он будет ждать ее, пока не состарится и поседеет? От его взгляда у нее гулко застучало сердце. Она вытянула дрожащую руку, чтобы отстранить его, хотя он не сделал даже малейшего движения по направлению к ней.

– Но вы повеса, – прошептала она. Гидеон долго смотрел ей в глаза.

– Да. Но если повеса влюбится, то полюбит навсегда. – Он дал ей время вникнуть в его слова и торжественным тоном добавил: – Не стоит меня за это презирать. Иногда иметь под рукой повесу полезно.

Пруденс удивленно нахмурилась.

– Полезно? – Какое странное слово. – Что вы хотите сказать? Какая мне польза от повесы?

– Я могу каждую осень аккуратно собирать опавшие листья.

Она не сразу поняла, что это шутка. Ее губы дрогнули от смеха и от слез. Ну что с ним поделаешь? Как можно любить такого насмешливого и легкомысленного человека?