– Как вам это удается? – спросила она, когда в темноте они свернули на узкую тропинку между густо разросшимися кустами.

– Что удается?

– Находить дорогу в этом лабиринте. Вы так и не сказали мне, откуда вам известен этот путь. Или я не первая девушка, которую вы заманили сюда ради своих злодейских целей. – Она попыталась, подражая ему, выгнуть брови, но потерпела неудачу.

– Нет, – усмехнулся он, – не было никаких девушек.

– Джейс! – возразила она. – Так нечестно. Ведь вы узнали все про мою нижнюю юбку и про мою скромность.

– Да, – снова усмехнулся он. – И, между прочим, мне очень понравилось, как «скромно» вы выглядели в этих черных перчатках, в черной нижней юбке, поднятой до колен, так что были видны черные чулки и кружевные панталончики, и в черном кружевном корсете, который так откровенно выставляет напоказ ваши французские пирожные.

В темноте она не видела, как жадно блеснули его глаза, она это только почувствовала. Каждое пожатие его руки, каждый шаг рядом с ним были для нее мучением. Все ее тело горело и требовало новых и новых объятий и поцелуев.

Она не могла выбросить из головы, только что испытанное. Она вспоминала сильное мужское тело, трепещущее от напряжения как струна, пронзившую его безотчетную дрожь, когда пришло желанное освобождение, и замешательство на его лице, когда, открыв глаза, он вспомнил, где находится и что именно только что позволил ей сделать.

Ей хотелось знать, что испытывал он, лаская ее своими пальцами. Теперь она знала ответ.

– Я ношу черное потому, что я в трауре, иначе бы вы увидели, как скромно я выгляжу в белых перчатках, белой батистовой нижней юбке, в белых чулках и панталонах и в белом корсете, выставляющем напоказ мои пирожные.

– А если вы мне больше нравитесь в черном? – спросил он, вспоминая ее недавние слова.

– Все можно повторить, – ответила она, – если только вы скажете мне, откуда так хорошо знаете дорогу через лабиринт.

– Я могу поймать вас на слове, – предупредил он. – Вот явлюсь к вам ночью с предложением дать новый урок, ради того чтобы застать вас в черном белье.

– Буду ждать с нетерпением, – искренне ответила Сара. – Если только вы выполните договоренность и скажете, наконец, кого еще приводили в беседку.

– А вы упрямая.

– В точности как вы, – ответила она.

– Ну, хорошо, мисс Любопытный Нос, я скажу, – смягчился он. – Первой девушкой, которую я привел в эту беседку, была моя няня.

– Няня?

Он кивнул.

– Вы приводили свою няню в сад Гаррисонов?

– На самом деле это она привела меня в лабиринт. И мне тогда было три или четыре года, и сад принадлежал не Гаррисонам, а Шеппердстонам. И дом этот был моим. Я здесь родился. – Джарред сжал руку Сары. – И лабиринт этот я знаю, как свои пять пальцев, потому что играл в нем все свое детство. – Он глубоко вздохнул. – Моя прабабушка истратила целое состояние на эту беседку. Она приказала соорудить ее в саду вскоре после того, как они с прадедом выстроили сам дом. Прадед назвал беседку «Каприз Элеоноры» в ее честь. Во времена моего детства она служила местом для игр. А потом… – Он помолчал, подбирая слова. – Потом у нее появилось другое назначение.

– Она стала местом свиданий? – спросила Сара.

– В некотором роде, – сказал он. – Но я не был в беседке и вообще в доме с шестнадцати лет. А сегодня первый раз, когда я воспользовался ею для другой цели, кроме уединения.

«Каприз Элеоноры» был его излюбленным убежищем с тех пор, как он стал достаточно большим, чтобы самому находить дорогу в лабиринте, и до тех пор, пока не продал дом и сад. Здесь Джарред искал спасения от невыносимых домашних кошмаров. Во время каникул он практически целыми днями не вылезал из беседки.

Унаследовав титул маркиза Шеппердстона, Джарред продал Ричмонд-Хаус и «Каприз Элеоноры» старому лорду Гаррисону, чтобы избавиться от тяжелых воспоминаний.

Нынешний лорд Гаррисон после смерти своего отца унаследовал бывшие владения Шеппердстонов. Джарред поклялся, что его нога ни разу не переступит порог родового гнезда. И он держал клятву в течение пятнадцати лет. Сегодняшней ночью он нарушил ее потому, что Сара Экере – ли и ее тетка попросили его сопровождать их на бал к леди Гаррисон.

– Мне вдвойне приятно, что вы сделали для меня исключение, – сказала Сара. – Спасибо, Джейс.

– На здоровье, Сара.

Они свернули на очередную тропинку. Джарред остановился и уже хотел поцеловать Сару при свете луны, как из-за поворота показались мужчина и женщина.

– Вот вы где! – Леди Данбридж поспешила к племяннице. – Ты внезапно исчезла в толпе танцующих, и я тебя потеряла.

– Джарред предложил полюбоваться садом, – ответила Сара. – Но мне следовало предупредить вас, куда мы идем.