Как ни странно, нашлись два юзера из Бурьяновска, которые ответили на этот пост Васюты. Один работал учителем в местной школе. Второй непонятно кто.

Это Васюта вечером попросил у меня на полчаса ноутбук, утром я увидел – зачем он ему был нужен.

Но утром у нас появились совсем другие заботы.

Не успели мы позавтракать, чем Бог послал, – а послал он отварную картошку с рыбными консервами из наших запасов, – как явились представители местной власти. Они же мафия.

Два небольшого роста восточных человека в папахах, похожие на грибы-сморчки.

Нам поклонились сдержанно и что-то сказали Наталье на своем языке. Наталья покорно кивнула, пошла в свою спальню и вынесла оттуда деньги. Триста тридцать рублей. Посетители снова поклонились и ушли.

Однако, ушли совсем недалеко. В окно мы увидели, что они деловито перегружают запасенные вчера дрова в свой прицеп к «Жигулям», на которых они приехали.

– Наташа, что происходит? – спросил Кирилл.

– Дань, – вздохнула она. – Мы платим дань – треть от любого дохода. Такой порядок.

– Кто его установил, этот порядок? – встрепенулся Васюта.

– Они.

– Кто у них главный?

– Визирь… Сейчас посмотрю, запомнить не могу, – она порылась в комоде, достала какую-то бумажку, прочитала с трудом:

– Визирь Кемаль Мохаммед бин Абд аль-Джалаль… По-русски Кемаль Мохаммедович.

– Он выборное лицо? Назначенное? – продолжал допрашивать Кирилл.

– Угу, назначен Президентом, щас, – сказала Лиза.

– Где живёт? Чем занимается?

– Дом с бирюзовой плиткой видели? Его… Ничем не занимается. Просто богатый – и всё, – ответила Наталья.

Кирилл задумался.

– Отнимает треть только у русских?

– Нет, у своих тоже. Налог, говорит.

– Не имеет права, – заключил Кирилл.

– Ваше Высочество исключительно правильно изволили заметить, – опять вступила Лиза. – И что вы предлагаете?

Кирилл нахмурился. Подумал.

– Где мой парадный мундир?

– В машине, Ваша светлость.

– Мы остаёмся. Уедем позже. А сейчас мы с Васютой отбудем на несколько часов. У меня есть план. Васюта, готов?

– Так точно, Ваше Высочество! – ответил Васюта.

И они уехали, оставив нас с Лизой в легком недоумении.

Не успели они уехать, как вновь явились те двое в папахах. Вероятно, они доложили визирю о приезжих и было велено нас ободрать.

Они честно пытались сказать по-русски, что им нужно. Я честно не понимал.

– Дон, они денег хотят, – наконец не выдержала Лиза.

Пришельцы согласно закивали.

– За что?

Те снова принялись гундосить, будто играли на зурне. Бын-гюн-джын…

– За въезд в поселок. Пять тысяч рублей, – перевела Наталья.

– Вот ещё! Не дам, – сказал я.

Они опять завели свое пение.

– Спрашивают, где ваша машина, – сказала Наталья.

– Уехала. Скоро приедет. Зачем им машина?

Двое покивали головами, поклонились и исчезли, оставив после себя легкое беспокойство.

И оно было не напрасно. Примерно через час к нам на двух машинах нагрянули семеро молодых людей на этот раз в зимних шапках, но вооруженные автоматами. Без всяких церемоний они ворвались в избу и жестами и гортанными выкриками приказали мне следовать с ними.

Попутно они сгребли со стола мой ноутбук с зарядным устройством. Слава Богу, свой компьютер Кирилл увёз с собой.

Лиза пробовала протестовать, но на неё на обращали внимания. Действовали решительно, но не грубо.

Таким образом меня взяли в заложники.

Я был привезён в тот самый бирюзовый особняк и представлен здешнему главе администрации визирю Кемалю Мохаммедовичу.

Он оказался человеком лет пятидесяти, небольшого роста, но с большим животом, весь округлый и совершенно лысый. Маленькие глазки едва виднелись за круглыми щеками. По-русски он говорил чуть лучше своих молодых приспешников.

– Мой гость будешь… Своим скажи: ты гость. Я звать их, – с этими словами он отдал мне отобранный мобильник.

– Вы хотите, чтобы я сейчас позвонил?

– Сейчас, здесь, да, – закивал он.

Я набрал номер Кирилла. Он ответил не сразу.

– Кирилл, вы где? Я тут в гостях у великого визиря. С нас требуют выкуп.

– Не выкуп, зачем выкуп? Налог, – поморщился визирь.

Кирилл сказал, что они доехали до областного центра и будут часа через два.

– Дон, напугайте его, – сказал он.