После Академии я был направлен в транспортный флот в должности лейтенанта и прикомандирован к Главной инспекции. Была у них там неизвестно зачем штатная единица “гипнолингвист-психолог”. Наверно, на случай аварии инспекционного лайнера с начальством где-нибудь совсем на периферии. Я там взвыл от скуки, а потом ребята перетащили меня на экспедиционный борт, и все решилось буквально в двадцать четыре часа. Я даже не понял, куда и за каким чертом меня несет, как шлепнулся в анабиозный саркофаг.

А потом я проснулся.

Собственно говоря, именно к этому меня и готовили. Лечь в ванну на борту, а открыть глаза где-нибудь за альфой Центавра. Но и в кошмарном сне мне бы не привиделась такая картина: я лежу по уши в грязюке, а надо мной - чумазая рожа Люськи фон Эрдвиц, рот в крови - губа прокушена, а дрожащий голосишко причитает:

–  Ну, Сашка, ну, Сашенька, миленький, солнышко, давай, просыпайся!.

–  Какое я тебе солнышко?!
– еле произнес я.

Нас испытывали на переносимость анабиоза, но тогда с каждым нянчилась бригада медиков. Стоило открыть глаза - вот тебе таблеточка, вот тебе кислородный коктейль и вот тебе ароматерапия!

Тут была такая ароматерапия, что меня чуть не вывернуло.

–  Люська, кто из нас обделался?..

–  Чтоб ты сдох!
– ответил Люська.
– Это же болото! Откуда я знаю, кто здесь нагадил?

–  А мы, значит, прямо в кучу приземлились?

Я сел. Голова плыла сквозь радужные облака. Люська поддержал меня.

Его дражайшие предки с трудом нашли бы на глобусе свой ненаглядный фатерлянд, но вот назвать сына Люсьен-Мария - на это их хватило, это они проделали без посторонней помощи. Люсьен-Мария фон Эрдвиц! Убиться веником! Особенно если представить себе этого фона на его доподлинной, а не исторической родине - в Челябинске.

Его в экипаже пробовали звать Машкой, дело кончилось плохо замаскированным под спарринг мордобоем в спортзале. На Люську он волей-неволей соглашался, но без особого энтузиазма. Борька Нестеров стал врагом номер раз только за то, что однажды позвал через весь холл: “Лю-у-сик!”

–  Мы приземлились на Эф-сто-семнадцать, если это тебе что-либо говорит, - сообщил Люська.
– Еле успели вскрыть капсулы с анабиозниками.

–  Так это что - аварийная посадка?

–  Вот-вот.

–  А?.. Крейсер где?..

–  Спроси чего полегче.

Я был так ошарашен новостью, что даже про тошнотворный запах как-то забыл.

Люська сам плохо понял, что произошло. То ли антиметеоритная защита отказала, то ли вообще нас какой-то неведомый враг подшиб. Было что-то вроде неожиданной атаки. Дальше события развивались по принципу: спасайся, кто может.

Нет, конечно же, экипаж активизировал космоботы, но куда они все рухнули - этого понять мы с Люськой не могли. Наш двухместный, скажем, на болото, и тут же ушел, пуская пузыри, на глубину. Вытащить его вдвоем из трясины мы не могли, а там было все: и навигационное оборудование, и НЗ, и аптечка.

У нас оставалось только то, что было вмонтировано в шлемы скафандров. То есть - датчики температуры, атмосферы, медицинские датчики, псионы и переговорные устройства, совершенно бесполезные по случаю отсутствия терминала.

У Люськи хватило отваги разгерметизироваться. Датчик утверждал, что кислорода и азота тут достаточно для млекопитающих типа хомо эректус, - вот Люська и рискнул. Про болотную вонь датчик, понятное дело, умолчал.

–  Встать можешь?
– осведомился Люська. И, поднявшись, протянул мне руку.

Встать я смог. Но зачем? Мы понятия не имели, куда двигаться.

Вокруг был какой-то неприятный пейзаж. Полумрак, потому что огромные серые разлапистые листья над нами почти смыкались. Мелкая суета под ногами - какие-то сороконожки так и носились взад-вперед. Еще прямо из воды торчали сухие и на вид колючие веники.

–  Наши где-то поблизости, - твердил Люська.
– Не может быть, чтобы мы одни уцелели!

И мы пошли.

Пару раз провалились по пояс, но выкарабкались. Больше всего мы боялись ночи, ночью всякая живность выходит на охоту, но темнота все не наступала и не наступала. Наконец набрели на тропу.

–  Кто и зачем тут гуляет?
– спросил Люська.
– Если это какой-нибудь бронтозавр - то мы рискуем прийти к его логову аккурат на ужин.

–  Мы тут ничего крупнее лягушки еще не видели, - успокоил я его.
– Тут нет дичи для большого хищника.

И стазу же донеслось чавканье и плюханье.

Мы шарахнулись с тропы и засели за кочкой.

Когда мы увидели, кого несет по болоту, то чуть не взвизгнули от восторга.

Это были две человекообразные фигуры, и они волокли за собой что-то тяжелое, привязанное к двум оглоблям. Оно-то, переваливаясь с бока на бок, и плюхало.