Жалобно улыбаясь, он переминался с ноги на ногу. Ему очень не хотелось уходить из ярко освещенной кабины в неуютную ночь, где возле каждого вверенного ему холма в любую секунду могло ударить в землю грохочущее пламя. Последним трогательным признанием он доконал Акимушкина, и тот растерянно оглянулся на сержанта: что происходит?

Старший сержант Царапин грозно развернулся на вертящемся табурете и упер кулаки в колени.

–  Лев-ша!
– зловеще грянул он.
– На по-ост… бе-гом… марш!

На лице Левши отразился неподдельный ужас. Он подхватился, метнулся к выходу и, грохоча ботинками, ссыпался по лесенке. Лязгнула бронированная дверца, и все стихло.

–  Дите дитем… - смущенно сказал Царапин.
– Таких не рожают, а высиживают. Зимой дал я ему совковую лопату без черенка - дорожку расчистить. Пришел посмотреть - а он сел в лопату и вниз по дорожке катается…

–  "Старт", ответьте "Управлению"!
– включился динамик.

–  Ну, наконец-то!
– Акимушкин схватил микрофон.
– Слушает "Старт"!

–  Информирую, - буркнул Мамолин.
– Границу пересекали три цели. Повторяю: три. Но в связи с тем, что шли они довольно плотным строем… Видимо, цель-три оказалась в непосредственной близости от зоны разрыва второй ракеты, была повреждена и, следовательно, тоже уничтожена. Пока все. Готовность прежняя. "Старт", как поняли?

–  Понял вас хорошо, - ошеломленно сказал Акимушкин. С микрофоном в руке он стоял перед пультом, приоткрыв рот от изумления.

–  Вот это мы стреляем!
– вскричал он и перекинул тумблер.
– "Шестая пушка", ответьте "Кабине"!

Жоголев откликнулся не сразу.

–  Мамолин утверждает, что мы двумя ракетами поразили три цели, - сообщил Акимушкин.
– И как тебе это нравится?

–  Два удара - восемь дырок, - мрачно изрек Жоголев.
– Слушай, у тебя там прикрытие прибежало? Люди все на месте?

Царапин оглянулся на Акимушкина.

–  У меня, Валера, вообще никто не прибежал, - сдавленно сказал тот.
– Что будем делать?

–  В штаб сообщил?

–  Да в том-то и дело, что нет связи со штабом! И послать мне туда некого! Не дизелиста же!..

–  Ч-черт!..
– сказал Жоголев.
– Тогда хоть Мамолину доложи. У меня нет двоих…

–  Царапин, - позвал Акимушкин, закончив разговор.
– Когда в штаб звонил - какие гудки были? Короткие? Длинные?

–  Никаких не было, товарищ лейтенант. На обрыв провода похоже… - Царапин не договорил, встрепенулся, поднял палец.
– Тише!..

Грохнула дверца капонира, по бетону гулко прогремели тяжелые подкованные ботинки, фургон снова вздрогнул на рессорах, и в кабину ворвался ефрейтор Петров - бледный, без головного убора. В кулаках его были зажаты стволы двух карабинов. Качнулся вперед, но тут же выпрямился, пытаясь принять стойку "смирно".

–  Рядовой Петров… - задыхаясь, проговорил он, забыв, что неделю назад нашил на погоны первую лычку, - по готовности… прибыл.

Белые сумасшедшие глаза на запрокинутом лице, прыгающий кадык…

Акимушкин стремительно шагнул к ефрейтору.

–  За какое время положено прибегать по готовности?

Казалось, Петров не понимает, о чем его спрашивают.

–  Я… - Он странно дернул шеей - то ли судорога, то ли хотел на что-то кивнуть.
– Я через "Управление" бежал.

–  Через "Управление"?
– восхищенно ахнул Царапин.
– А через Ташкент ты бежать не додумался?

–  Почему вы бежали через "Управление", Петров?

–  Фаланги, - хрипло сказал ефрейтор.
– Вот…

И он не то потряс карабинами, не то протянул их лейтенанту. Акимушкин вопросительно посмотрел на протянутое ему оружие.

–  Вот такие?
– зло и насмешливо переспросил у него за спиной Царапин, и Акимушкин понял, что Петров пытается показать, какими огромными были эти фаланги.

–  Ефрейтор Петров!
– страшным уставным голосом отчеканил лейтенант.
– Вы хоть сами сознаете, что натворили? Вы знаете, что вас теперь ждет?

Петров неожиданно всхлипнул.

–  Да?
– дико скривив лицо, крикнул он.
– Агаев напрямую побежал, а где он теперь?.. Я хоть добежал!..

И Акимушкину стало вдруг жутковато.

–  Где Агаев?

–  Я ему говорю: "Нельзя туда, ты погляди, какие они…" А он говорит: "Плевать, проскочим…"

–  Где Агаев?
– повторил Акимушкин.

–  Они его убили, - с трудом выговорил ефрейтор.

–  Кто?

–  Фаланги.

Акимушкин и Царапин переглянулись.

–  Черт знает что в голову лезет, - признался лейтенант.
– Я уже думаю: а может, эта третья цель перед тем, как развалиться, какую-нибудь химию на нас выбросила? Опиумный бред какой-то…