Евгений Лукин. Сначала - "половинка" гениального творческого дуэта "Евгений и Любовь Лукины". Сейчас - один из лучших, оригинальнейших писателей за всю историю отечественной фантастики.
Непревзойденный мастер иронии и гротеска, чьи произведения, представляющие собой немыслимую смесь из фантастики и фэнтези, практически невозможно идентифицировать в смысле жанра.
Перед вами - лучшие произведения Евгения Лукина.
Блестящие повести, написанные вместе с Любовью Лукиной…
Потрясающая ироническая антиутопия "Алая аура протопарторга" и продолжающие ее рассказы баклужинского цикла…
Гомерически смешная фэнтези "Катали мы ваше Солнце"… Когда отступают ангелы... Там, за Ахероном... Портрет кудесника в юности...
И многое, многое другое!
КОГДА ОТСТУПАЮТ АНГЕЛЫ
1
Все, что требовалось от новичка, - это слегка подтолкнуть уголок. Стальная плита сама развернулась бы на роликах и пришла под нож необрезанной кромкой. Вместо этого он что было силы уперся в плиту ключом и погнал ее с перепугу куда-то в сторону Астрахани.
На глазах у остолбеневшей бригады металл доехал до последнего ряда роликов, накренился и тяжко ухнул на бетонный пол. Наше счастье, что перед курилкой тогда никого не было.
Первым делом мы с Валеркой кинулись к новичку. Оно и понятно: Валерка - бригадир, я - первый резчик.
– Цел?
Новичок был цел, только очень бледен. Он с ужасом смотрел под ноги, на лежащую в проходе плиту, и губы его дрожали.
А потому мы услышали хохот. Случая не было, чтобы какое-нибудь происшествие в цехе обошлось без подкранового Аркашки.
– Люська!
– в восторге вопил подкрановый.
– Ехай сюда! Гля, что эти чудики учудили! Гля, куда они лист сбросили!
Приехал мостовой кран, из кабины, как кукушка, высунулась горбоносая Люська и тоже залилась смехом.
Илья Жихарев по прозвищу Сталевар неторопливо повернулся к Аркашке и что-то ему, видно, сказал, потому что хохотать тот сразу прекратил. Сам виноват. Разве можно смеяться над Сталеваром! Сталевар словом рельсы гнет.
С помощью Люськиного крана мы вернули металл на ролик и тут только обратили внимание, что новичок все еще стоит и трясется.
Сунули мы ему в руки чайник и послали от греха подальше за газировкой.
– Минька, - обреченно сказал Валера, глядя ему вслед.
– А ведь он нас с тобой посадит. Он или искалечит кого-нибудь, или сам искалечится.
– С высшим образованием, наверно… - сочувственно пробасил Вася-штангист.
– Недоделанный какой-то…
– Брось!
– сказал Валера.
– Высшее образование! Двух слов связать не можете..
Впятером мы добили по-быстрому последние листы пакета и, отсадив металл, в самом дурном настроении присели на скамью в курилке.
– Опять забыл!
– встрепенулся Сталевар.
– Как его зовут?
– Да Гриша его зовут, Гриша!..
– Гриша… - Сталевар покивал.
– Григорий, значит… Так, может, нам Григория перебросить на шестой пресс, а? У них вроде тоже человека нет…
– Не возьмут, - вконец расстроившись, сказал бригадир.
– Аркашка уже всему цеху раззвонил. И Люська видела…
Старый Петр сидел прямой, как гвоздь, и недовольно жевал губами. Сейчас что-нибудь мудрое скажет…
– Вы это не то… - строго сказал он.
– Не так вы… Его учить надо. Все начинали. Ты, Валерка, при мне начинал, и ты, Минька, тоже…
В конце пролета показался Гриша с чайником. Ничего, красивый парень, видный. Лицо у Гриши открытое, смуглое, глаза темные, чуть раскосые, нос орлиный. Налитый всклень чайник несет бережно, с чувством высокой ответственности.
– А как его фамилия?
– спросил я Валерку.
Тот вздохнул.
– Прахов… Гриша Прахов.
– Тю-тельки-матютельки!
– сказал Сталевар.
– А я думал, он нерусский…
Красивый Гриша Прахов остановился перед скамьей и, опасливо глядя на бригадира, отдал ему чайник.
– Ты, мил человек, - сухо проговорил Старый Петр, - физическим трудом-то хоть занимался когда?
Темные глаза испуганно метнулись вправо, влево, словно соображал Гриша, в какую сторону ему от нас бежать.
– Физическим?.. Не занимался…
– Я вот и смотрю… - проворчал Старый Петр и умолк до конца смены.
– Гриш, - дружелюбно прогудел Вася-штангист.
– А ты какой институт кончал?
– Институт?.. Аттестат… Десять классов…
Сталевар уставил на него круглые желтые глаза и озадаченно поскреб за ухом.
– Учиться - не учился, работать - не работал… А что же ты тогда делал?
И мне снова почудилось, что Гриша сейчас бросится от нас бежать - сломя голову, не разбирая дороги…
Но тут загудело, задрожало - и над нашей курилкой проехал мостовой кран.
– Эй!
– пронзительно крикнула Люська и, свесившись из окна кабины, постучала себя ногтями по зубам.
Валерка встал.
– За нержавейкой поехала, - озабоченно сказал он.
– Пошли, Григорий, металл привезем…
Он сделал два шага вслед за Люськиным краном, потом остановился и, опомнясь, посмотрел на Григория. Снизу вверх.
– Или нет, - поспешно добавил он.
– Ты лучше здесь посиди отдохни… Вася, пойдем - поможешь.