Маруська удовлетворенно кивнула:

— Вот и я говорю. Природа, Збыш! Это зов самой природы! Женщина — это ж не компьютер, она все понимает! Теперь ты не будешь все время с ним возиться, а обратишь внимание на меня. И вообще на человеческую жизнь.

Она подождала несколько секунд и продолжила:

— У тебя ведь есть деньги?

— Не жалуюсь, — сказал Збышек автоматически, а потом спохватился. — Не помню…

— Вот. И у меня тоже есть. Немножко, правда. Мы можем их объединить и вложить в какое-нибудь дело.

Эта случайно возникшая идея настолько понравилась Маруське, что она даже села.

— Смотри, как хорошо выходит! Мы можем открыть сервис-центр по ремонту компьютеров… нет, лучше не компьютеров… а… Нет, вообще не надо сервис-центра, лучше мы купим небольшой ресторанчик. Или — спортивный зал! Ты хочешь спортивный зал?

— Не хочу.

— Почему? Ты, наверное, его хочешь, только сам еще не понимаешь.

— Да понимаю я все…

— Умница! — обрадовалась Маруська. — Спортивный зал — это здорово! Это просто необходимо! Ты же не только со своими компьютерами умеешь возиться, правда?

Эти постоянные “правда?” Збышека начали уже доставать одним фактом существования самого слова. Он прикрыл глаза. Не соскочить, подумал он.

— Правда, — сказал он сквозь зубы.

— Откроем спортивный зал, организуем рекламную кампанию на весь Краков, люди к нам валом повалят. А ты будешь их учить этому… как его?… кэн-до? И вообще — драться. Ты так здорово дерешься! Помнишь, как ты надрал задницу тем четверым, нет, пятерым, которые ко мне на стоянке приставали?

— Троим, — сказал Збышек автоматически.

— Какая разница? Двое еще в гравилете сидели, могли и вылезти. А ты — настоящий герой! Мой герой!

Маруська погладила его по бедру, пробежала кончиками пальцев по ноге, выше…

Збышек стряхнул ее руку, встал и ушел в ванную комнату. Холодные струи ионизированной воды приятно пощипывали кожу запрокинутого вверх лица. Вода струилась по векам, по щекам, склеивала жесткие темные волосы, каплями рассыпалась по полу и впитывалась в гигроскопичное покрытие, не оставляя даже темных следов, державшихся разве что секунду-другую.

Збышек осторожно понюхал свое плечо, ощутил запах пота, оставшийся от прикосновения Маруськи, скривился и поискал глазами мыло. Выдавив на ладонь немного розоватой массы из тюбика, размазал пену по всему телу и принялся яростно тереть кожу пальцами, ногтями снимая отмирающие слои эпидермиса. Мочалок он не любил. Во всех их проявлениях.

Грязь под пальцами превращалась в продолговатые серые катышки, катышки прятались в белой распухшей пене, пена растворялась в голубоватой прозрачной воде, вода со всхлипами пропадала под черной решеткой водостока.

Обсыхая под теплыми струями воздуха, Збышек чувствовал, что очень не хочет возвращаться в комнату, где его ждала довольная жизнью Маруська. Или не ждала, а просто валялась на ковре и строила радужные планы на будущее. Свои радужные планы на его беспросветное будущее.

Он прогнал ее немедленно, сунув ей в руки ее одежду и не слушая воплей и уверений. Практически без объяснений.

Спортзал, пся крев!

И впервые со дня встречи с Волчарой попытался войти в сеть. И повторял попытки каждый день. По одной в день. Он наркоман. Нетофилик. Его ломает. Нужна сеть. А доступа нет. Это главное. И плевать на все остальное.

Загнав пинками под мусоросборник обломки стула, Збышек притащил к компьютеру еще один, стоявший до этого момента в углу комнаты и заваленный грязной одеждой. Проблема с одеждой была решена радикально — тряпки последовали за обломками.

Прочно угнездившись на стуле, Збышек включил транслятор, протянул руку к вакуумным присоскам и осторожно взял их со стола. Где-то глубоко внутри он понимал, что очередная попытка входа в киберпространство завершится крахом, точно так же, как завершились им все предыдущие. Что снова он провалится в беспросветную черноту, недвижную и безжизненную, и только механический голос из ниоткуда будет монотонно повторять: “Збигнев Какалов. Сброс пароля. Вам запрещен доступ в сеть до… Настоятельно рекомендуем вам покинуть пределы запрещенного пространства в течение трех минут, считая от этой секунды. Осталось две с половиной минуты. Две минуты. Одна…”.

Ничего он, конечно, не покинул, а принялся перебирать варианты нейтрализации стража. Было бы проще, если бы страж был представлен каким-либо псевдоматериальным объектом, по форме которого Збышек сумел бы вычислить его характеристики и слабые точки. Еще проще было бы, если бы тьма оказалась не столь беспроглядной. Но… Слишком малый срок.

Механический голос заканчивал отсчет, и Збышек вдруг ощущал нехватку воздуха. Конечно, ощущение вполне субъективное, какой может быть воздух в киберспейсе? — но выглядело это именно так. Збышек начинал задыхаться, разум мутнел, сопротивление не приносило ощутимых плодов, сознание отступало в темноту.