– Дядя, или ты дашь мне нормально пожрать, или я за себя не отвечаю, – писклявым голосом быстро проговорила мадам, стараясь, чтобы Васькины локаторы не уловили неположенное слово.

– А чо Лека говорит, а? Лека, ты чо так смешно говоришь?

– Сынок, надо говорить не «чо», а «что»…

Ну вот, все встало на свои места, и Лера с удовольствием оглядела стол. Так, ее любимая запеченная картошечка, вот она, на месте, и селедка под шубой… И все, что она любит, и что непременно оскорбило бы мамулино чувство вкуса и хорошего тона. Ладно, позже Лера обязательно ей позвонит, но сейчас от души наестся.

– Что нового в театре? – спросил дядя спустя полчаса, решив, что племянница уже в состоянии вести светскую беседу.

«Ничего», могла бы сказать Лера, но вместо этого бодро сообщила:

– Репетируем. Между прочим, спектакль на «рыбную» тему.

– Да что ты, наконец-то стоящим делом занялись! Пригласишь на премьеру?

– Ну вас, как зоологов, это вряд ли заинтересует, потому что у нас главная рыбка, знаешь ли, с зонтиком.

– Наоборот, я бы посмотрел, мне такой вид неизвестен.

Лера уже жалела, что поддержала дядин разговор, потому что в последний год ни разу не приглашала родных на спектакли и не собиралась делать это теперь. И главное, она отлично знала, что Нине театральная тема неприятна. Умная женщина, но за каждым словом ей мерещился намек на некую, пусть и бывшую, актрису.

Лерина мамуля по сей день была уверена в том, что «разбила Лешке сердце». Дядя на инвалида решительно не походил, да и к словам матери Лера с некоторых пор стала относиться критически. Ну что поделать, если мамочка искренне считала, что нет такого мужчины, который смог бы устоять перед ее чарами. А вот тетя Нина, похоже, принимала все это всерьез.

Интересно, дядя догадывается, что жена до сих пор ревнует его к Лериной матери?

Лера решила в срочном порядке сменить тему.

– Для специалиста по кольчатым червям твоя жена более чем прилично готовит, – заявила она, надеясь увести дядюшку с опасной тропы.

– А все потому, что не кладет их в еду, – объяснил он и подмигнул Лере.

Наверное, все-таки догадывается.

– Нет, послушайте, вы… – Нина якобы гневно махнула в их сторону вилкой, а Васька громко пукнул и, стащив со вспотевшей мордахи маску, объявил, что в баллонах кончился дыхательный воздух.

Вот так Лера провела свои лучшие за последний месяц часы.

Нина составила в раковину грязную посуду и, залив ее водой, стала старательно взбивать высокую пену. Слишком старательно. Лера вздохнула, догадываясь, что и на этот раз тетушка не собирается отклоняться от обычного сценария: народ накормлен, напоен, пора заняться устройством судеб. На пороге кухни, по мнению Леры, очень кстати, появился дядя почему-то с белой простыней на голове.

– Дамы, я хочу предложить вам свою помощь.

– Леша, – Нина все взбивала гору из пены, явно решив переплюнуть Эверест, – дай нам поговорить о своем, девичьем.

– Понял. – Дядя с сочувствием посмотрел на Леру и собрал лицо в немыслимые складки – «Ага! Попалась!» Лера скосила глаза к носу, резиновый рот съехал на бок – «Э-э, а мы тупые…»

– Перестаньте корчить друг другу рожи, как дети, ей-богу, – сказала Нина, даже не взглянув на них.

Дядя поправил сползшую было простыню и пошел к сыну наблюдать за белыми медведями, а Лера, испугавшись, что пена вот-вот выйдет из берегов, решила что-то предпринять.

– Ну и, – сказала она, глядя на завиток, от усердия прыгавший на Нинином затылке. – Давай уже, вернемся наконец к нашим баранам, то есть к распрекрасному Максу. Пока ты не залила соседей.

– И никакой он не баран, – все-таки иногда Нина понимала все слишком буквально. – Он отличный мужик. Настоящий, понимаешь?

Не надо было приходить на эту кухню и покорно ждать, пока хозяйка собьет до нужной кондиции пену и свою решимость расставить все по местам. Причем расставить именно в Лериной жизни. Лера прекрасно знала, что никто, подумать только, НИКТО: ни дядя с тетей, ни родители – какое поразительное единение – не любят Митьку. «Бездарный самонадеянный юнец» – это папулин приговор. «Провинциал, использующий тебя в своих целях» – это мамуля. Дядя не одобряет молча, зато его жена говорит за двоих. Просто самый настоящий клан мужАненавистников.

Они не любят, а Лера любит. Л-ю-б-и-т! Понимаете? Это ее жизнь, ее семья, она имеет право! Конечно, имеет. Но зачем орать об этом на весь дом своим хорошо поставленным голосом?

Нина в десятый раз ополоснула тарелку и снова бросила ее в мыльную воду.

– Лера, пойми, я ни с кем тебя не свожу, но твой муж целиком занят собой, своей карьерой, и я просто хочу, чтобы у тебя появились надежные друзья, не больше. Ну пусть не друзья, а интересные знакомые, настоящие мужчины. Нет, я не хочу сказать, что у тебя в театре нет мужчин, но это другие мужчины. Ты зациклилась на актерской среде, это вредно… Глаз замыливается, понимаешь? Человек перестает видеть очевидные вещи.