–  А-а, старый знакомый! Так это тебе нужна персоналка?

–  Я с отдачей, - говорю.

–  Спасибо хоть на этом, - улыбается.

Мы прошли в комнату, где стоял компьютер. Экран светится, на экране какие-то формулы. Генрих меня усадил, предложил кофе. Я отказался.

–  Так что же ты знаешь о Володе?
– спрашивает участливо.
– Он жив?

–  Ну, как сказать… - замялся я.

–  Что значит «как сказать»?
– заволновался Генрих.
– Жив или нет? Тут половинки быть не может.

–  Может, - говорю.

Он прищурился, сразу стал злой.

–  Объясни, - говорит.

–  Не могу. Я пока сам не разобрался.

Он еще злее стал. Вскочил со стула, изогнулся да как заорет!

–  Я хотел с тобой по-доброму! Ты пособничаешь преступникам! Мальчика похитили, а ты не желаешь говорить! Да еще вымогаешь у меня ценную вещь!

И тут распахивается дверь соседней комнаты и оттуда выходят двое в штатском и с пистолетами.

–  Руки вверх!
– орут хором.

Я поднял руки вверх. Мне не жалко.

–  Фамилия?!
– орут.

–  Баранов.

–  Имя?!

–  Дима.

–  Вы задерживаетесь по подозрению в соучастии по делу о похищении несовершеннолетнего Владимира Феденева, а также по обвинению в вымогательстве!
– выпалил тот, что чуть посолиднее, хотя они оба одинаковые. Промолотил все эти слова без запинки, видно, не привыкать.

–  Хорошо, - киваю.
– Только уберите пушки. Я безоружен.

Они мои карманы ощупали, спрятали пистолеты.

–  Пошли, - говорят.

–  Куда? А компьютер?
– спрашиваю.

–  Будет тебе все, и компьютер, и колония для несовершеннолетних. Это мы обещаем.

Такое дело мне резко не понравилось. Но спорить с ними китайскими приемами не стал. Успеется. Оделся и спустился вниз к белой «Волге». Это их машина была.

Вижу краем глаза - мои рэкетиры насторожились, к баранкам припали. А эти двое запихивают меня в «Волгу» и куда-то везут. Мои ребята следуют по пятам в «Жигулях». Привозят меня к Большому дому. Это здание Комитета госбезопасности на Литейном. «Ого!
– думаю.
– Какой почет!»

Не успел тот, что со мной рядом, открыть дверцу, как к «Волге» подскочили Ферри и еще двое. Выхватили меня из машины - и бегом! Те опомниться не успели, а мы уже в «Жигулях», причем я непонятно почему оказался за рулем. Водить машину я, между прочим, никогда не пробовал. Однако мигом завел мотор, перевел скорость, нажал на газ и помчался к Литейному мосту. «Волга» взревела двигателем и тоже помчалась за нами. Вторые «Жигули» куда-то отвалили.

Слышу - сзади стреляют. Я верчу баранку, жму на педали, тормоза скрипят - как в американском фильме! Жутко клево! И опасности не чувствую никакой. Только восторг. Мои рэкетиры сзади отстреливаются.

И что характерно - на улицах опять пустынно, никаких машин и прохожих, только мы мчимся, визжа тормозами на поворотах.

Но мне тогда не до размышлений было, лишь бы уйти от преследователей. Смотрю, Ферри достает автомат и начинает поливать прямо через заднее стекло. «Ого! Пахнет серьезным сроком, - думаю.
– Бандитизм в чистом виде».

Вдруг откуда ни возьмись в небе появляется военный вертолет, желтенький такой, и начинает нас сопровождать. Все, попались!

–  Тормози!
– кричит Ферри.

Я затормозил. Было это на набережной Невки, напротив телебашни.

Ферри выскочил из машины, мигом достал из-под сиденья противотанковое ружье и как жахнет по «Волге». Она на куски и разлетелась. Обломки упали в реку. Тогда Ферри наставляет дуло на вертолет и снова - ба-бах! Вертолет тоже в брызги.

–  Все, поехали, - сказал он, утирая пот со лба.

Мы поменялись местами - он сел за руль, а я рядом - и поехали на Турбинную. В городе опять стало оживленно, как обычно. А может, мне показалось, что никого не стало, когда мы играли в американское кино?

Приехали туда, а там уже трое моих подручных разбираются с компьютером. Как дикари с балалайкой.

–  Где взяли?
– спрашиваю.

–  Бармалея твоего грабанули, - смеются.

–  Кого?

–  Ну, Генриха.

Я похолодел. Сотрудники спецслужб - ладно, Бог с ними, я их знать не знаю. А Валерьяныч, можно сказать, знакомый.

–  А с ним?! С ним что сделали?!
– закричал я.

–  Ничего не сделали, сэнсей. Связали и оставили, как был. Даже лица не тронули.

Я им, между прочим, велел себя сэнсеем называть. Они думали, что это у меня такое имя.