– Ну, тогда в последний раз! – решилась Лиза.

Кузнец начал колотить молотом по раскаленной полоске железа, сгибая ее в подкову…

Отдохнувши после обеда, Иван Петрович Берестов имел обыкновение час-другой диктовать сыну свои мемуары.

Сидя за столом в кабинете и по-школярски прикусив язык, Алексей торопливо скрипел пером, еле успевая за отцом. А тот, расхаживая туда-сюда по кабинету, воодушевленно изрекал:

– …Невозможно без прискорбия видеть уничижения наших исторических родов… Никто у нас ими не дорожит, начиная с тех, которые им принадлежат…

Иван Петрович задумался, оформляя следующую мысль и бормоча себе под нос.

Алексей поднял глаза от бумаги и тоже задумался. Мысли его улетели далеко, он улыбался…

А отец уже продолжил диктовку:

– Да какой гордости воспоминаний ожидать от народа, у которого пишут на памятнике: «Гражданину Минину и князю Пожарскому»!.. Ты успеваешь, Алексей?

Берестов-младший спохватился, снова шустро заскрипел пером.

– Какой князь Пожарский? Что такое гражданин Минин? – горячился Берестов-старший. – Был окольничий князь Дмитрий Михайлович Пожарский и мещанин Козьма Минич Сухорукий, выборный человек от всего государства!.. Но отечество забыло даже настоящие имена своих избавителей… Жалок народ, для коего прошедшее не существует!..

Утомившись, Иван Петрович расслабленно опустился в кресла. И тогда Алексей решился.

– Батюшка, позвольте сказать…

– Что? – живо повернулся отец. – Ты не согласен?

– Да нет, я не о том… – смешался сын. – Лошадь у меня расковалась.

– Ну, так вели подковать, – с досадой сказал отец.

– Степан подковал, да плохо. Видно, пьян был…

– Пьян был – выпороть! Только я что-то не очень верю. Степан и пьяный подкует так, что любо-дорого… Ну, вели перековать! И не перебивай по пустякам! О чем, бишь, я…

– А вы разрешите перековать у другого кузнеца? – не отставал Алексей.

– У кого же другого? У нас один кузнец.

– В Прилучине, говорят, есть Василий. Хороший кузнец…

– Что-о?.. – отец грозно поднялся с кресел. – В Прилучине?! У Муромского?.. Да как ты посмел даже подумать такое?! Знаешь, как он обо мне отозвался недавно, Хлупин давеча сказывал?.. «Провинциальный медведь»! Мы для него – дураки неотесанные, дремучие… А он, значит, отесанный. По-англицки отесанный, ровный со всех боков!.. И не думай.

Отец походил еще по кабинету, пофыркивая, потом раздраженно сказал:

– С мысли сбил… Ну, все, на сегодня довольно. Ступай! —

И стал усердно набивать чубук.

Алексей понуро направился к выходу, затворил за собою дверь и только там, в гостиной, обернувшись к двери, показал ей язык – и огляделся тут же: не видел ли кто из слуг? Потом уныло поплелся к себе. Поднявшись в свою комнату, он бросился на софу лицом в подушку.

И привиделась ему пронизанная утренними лучами солнца березовая роща, и звонко смеющаяся милая Акулина, и радостно лающий пес, прыгающий ему на грудь и облизывающий лицо!..

…От этого Алексей и проснулся, рывком сел на софе.

Пес жарко дышал ему в лицо, повизгивая, срываясь на лай. В дверях стоял заспанный егерь.

– Велели пораньше разбудить, барин…

Было пять часов утра.

Через несколько секунд Алексей уже выскочил на крыльцо с ружьем в руках. Пес прыгал следом.

Алексей свистнул – и они оба побежали в сторону леса.

– Барин! Ружье-то не заряжено! – крикнул вслед егерь. – Ружье зарядить забыл… – сокрушенно вздохнул он, почесался и побрел досыпать.

Алексей явился в рощу первым. Огляделся, проверяя, точно ли определил место первой встречи, затем подозвал собаку и, прицепив к ошейнику поводок, привязал пса в сторонке к дереву.

– Pardon, mon ami, attendez ici… Важный разговор.

И тут увидел меж кустарника мелькнувший синий сарафан. Алексей живо спрятался за широким стволом старого дуба.

Лиза, незаметив его, прошла рядом в печальной задумчивости. Алексей выпрыгнул из-за дерева и, припав на одно колено, крепко схватил ее за руку.

– Акулина, душа моя! Пришла… Я заждался сегодняшнего утра!

Лиза улыбнулась ему.

– Встань, барин, что ты, право…

– А почему глазки грустные? – спросил он с нежностию, поднимаясь. – Что случилось?..

– А то и случилось, барин, что видимся мы в последний раз. Сегодня уж я пришла, не смогла не сдержать данного тебе слова, но более не приду, не обессудь…

– Но почему же? – вскричал Алексей.

– Да уж потому, что ни к чему доброму эти встречи довести нас не могут. Нельзя нам видеться, нехорошо это…