Шрифт:
– О, нет! Конечно, нет! Если даже жених Инги окажется способным стать одним из нас, инициация состоится где-нибудь на природе и в полнолуние.
– Почему именно в полнолуние?
– Все оборотни так или иначе зависят от циклов луны. Если вервольфы в этот период могут потерять контроль над зверем, то кошачьи, особенно теперь, становятся сильнее. Моя сила в полнолуние как никогда близка к силе Баст. А значит, мы сможем хорошо станцевать свой танец.
– Хотел бы я это видеть!
Я вздохнула, ответив:
– Ты же знаешь, как могут отреагировать волки и коты на тебя в этот период. Мне очень жаль, что ты не можешь охотиться со мной.
– Хм… - похоже, Андре пришла какая-то идея.
– А если я наложу на себя метаморфное заклятье?
– Какое именно?
– Я же маг, и могу превратиться в кого угодно. Метаморфоза будет более чем реалистична.
– В принципе, можно попробовать, но сначала, например, с Ингой. Мы поделимся впечатлениями, как на тебя среагируем, и на основе этого уже решим.
– Договорились. Хотя я уже говорил, что обычные животные, даже хищники, предпочитают со мной не связываться.
– Но мы - оборотни. Поэтому наша реакция может быть иной. Так что сначала лучше опробовать на малом круге лиц.
– А почему бы нам не опробовать это наедине?
– Тогда не будет соблюдена чистота эксперимента. У меня, как оборотня, слишком сильный самоконтроль. Я не подвержена жору и всегда понимаю, что творю.
– Понятно. Что ж, ладно.
– Вот и договорились. Вопрос еще, как наши постояльцы отнесутся к гостям.
– Ну, это меня мало волнует. Перетерпят. В конце концов, это мой дом.
Глава 30.
Будущий муж Инги оказался весьма славным парнем. Может, не очень рослый, но жилистый. Прямые каштаново-рыжие волосы обрамляют открытое лицо, а серо-зеленые глаза лукавые, но взгляд добродушный. И хоть одет мужчина был в серый костюм, все равно видно, что больше привык к джинсам-футболкам. Эдакий вечный пацан. Но в целом я могла сказать, что передо мной хороший человек. Не простодушный, но без червоточин. И то, как он смотрел на Ингу, не оставляло сомнений в его чувствах. Что, впрочем, было ожидаемо. Иначе он просто не пришел бы сюда.
– Познакомьтесь, это Олег, - представила Инга, а потом уже нас.
– Это Лео и Андре, а это…
Тигрица запнулась, так как тоже впервые видела наших квартирующихся, но маг быстро пришел ей на помощь:
– Августина и Виолин. Мои родственники. В некотором смысле.
Инга всегда была умной женщиной, и обо всем догадалась без лишних объяснений.
Я бы вообще обошлась без этих двоих, но было бы невежливо. Поэтому у нас сначала запланирован общий ужин, а потом уже обсудим дела.
Ужин протекал в дружеской беседе, причем Инга сразу же поинтересовалась:
– Как дела в твоем клубе? Все утряслось?
– Ну да, практически. Справимся. Олег, а где ты работаешь?
– Я дизайнер одного крупного издательского дома.
– Что ж, это хорошо.
– Да, моя работа не создаст проблем.
Мы кивнули друг другу, на время откладывая эту тему. И именно этот момент Августина выбрала для подколки:
– Твои друзья изъясняются очень странно, Андре.
– Это их право.
Чтобы отвлечь единорогов, мне в голову пришла одна хитрая идея:
– Кстати, Вио, тебя очень интересовала проблема искусственного оплодотворения. Так вот, Инга врач и могла бы проконсультировать тебя по этому вопросу.
– В самом деле?
– оживилась девушка.
– А что, существуют какие-то проблемы в этой области?
– заинтересовалась тигрица.
– Обычно оборотни весьма редко страдают ими. А ты выглядишь просто пышущей здоровьем.
– Еще не хватало говорить о подобном при человеке, - фыркнула Августина, и Вио тотчас приутихла. Но я-то не смолчала:
– Этот человек знает о нас, его можно называть нашим другом и, возможно, будущим членом прайда. Так что не вижу смысла делать из этого трагедию.
– Эта ваша неосмотрительность!
– скривила губы Августина. Я окончательно потеряла терпенье и холодно процедила:
– Знаешь, вряд ли мне нужны комментарии о нашей политике. Мой прайд процветает, мы не оторваны от жизни, и у нас нет ваших проблем.
– Да что ты знаешь о политике, девчонка?
Ой, зря она это сказала! Я, может, и снесла бы эту обиду, пропустила мимо ушей, но Ашана среагировала быстрее. Мои глаза полыхнули серебром и голос стал рычаще глубоким, покоряющим: