Роберт не слишком внимательно следил за разговором полномочных послов. Он, как и все индиго, знал многое, в том числе и историю этого мира. А эта история изобиловала примерами коварного вероломства, и восточные владыки занимали далеко не последнее место в списке клятвопреступлений, убийств из-за угла и вырезаний враждебных родов до седьмого колена. Поэтому ньюмен сосредоточился на слежении за аурами ифритов, чтобы не пропустить начальных тактов заклинаний, угрожающих безопасности его воинов. Скользя взглядом по лицам арабских индиго, Роберт заметил среди них девушку. Подбородок, губы и волосы пэри скрывала белая ткань, но нежные черты её лица и блестящие чёрные глаза позволяли оценить внешний облик и темперамент этой гурии. Она буквально притягивала взгляд - молодой ньюмен поймал себя на том, что ему хочется как можно скорее завершить очередной просмотр аур с тем, чтобы снова вернуться к этим колдовским глазам.

Пэри почувствовала его настойчивый взгляд, но не отвела глаз - в них даже появился вызов, хотя на щеках красавицы проступил лёгкий румянец. Роберт расстался с Нэнси шесть дней назад, а перед отъездом его подруга была почему-то мрачна и не слишком расположена к ласкам. Поэтому вряд ли можно слишком строго судить молодого парня-индиго за то, что прекрасная ифритка вызвала у него вполне определённые эмоции.

Вновь встретившись взглядом с девушкой, Роберт невольно представил себе, что скрывается под её бесформенной одеждой. Перед его мысленным взором спадающая ткань открыла смуглую шею, соразмерную и соблазнительную грудь, живот, тонкую талию, тугие бёдра… Горячая волна ударила в голову, а ньюмен всё смотрел на пэри и никак не мог от неё оторваться. И Роберт совсем забыл, что эта девушка - индиго, и что она может прочесть его мысли.

Десятки поколений восточных женщин были рабынями, гаремными наложницами и покорными жёнами, безропотно повиновавшимися всем желаниям мужчин. В генной памяти Лейлы было выжжено клеймо тысячелетнего женского рабства, но холодный разум девушки-индиго, осознавшей себя самодостаточной, бунтовал против подобной несправедливости. И Гюрза сочла поступок наглого чужеземца, мысленно раздевавшего её донага, оскорблением, требующим немедленного отмщения.

Почуявший неладное Добрыня споткнулся на полуслове, глаза Тимура изумлённо расширились, но ни тот, ни другой не успели ничего сделать. Рука Лейлы выскользнула из-под её белой накидки и метнула в лицо Роберту шипящую серую змею. Пэри не собиралась убивать - она хотела только проучить дерзкого. Змея должна была дематериализоваться на расстоянии пальца от лица ньюмена, но Роберт этого не знал. Зато он знал другое: если враг ударил - бей в ответ, если хочешь остаться в живых, нападай, а не защищайся.

Слепящий энергетический клинок наискось развалил тело Лейлы. Белую одежду пэри обильно залило красным, и девушка упала навзничь, бессильно разметав тонкие руки. Змея, выйдя из-под контроля управляющей воли, шлёпнулась на песок у ног Роберта и, подчиняясь программе, впилась ему в лодыжку, легко прокусив плотную ткань армейского комбинезона. Нейротоксин подействовал мгновенно - ньюмен умер раньше, чем последние остатки жизни покинули рассечённое тело ифритки.

Хрупкое здание только-только родившегося взаимного доверия рухнуло. Серпента и Джелаль ас-Масуд старались не зря - посеянное ими в душах ифритов и ньюменов проросло. Мирная беседа превратилась в кроваво-огненный клубок, прошитый свистящими молниями энергоразрядов, и древняя тишина испуганно отпрянула, прячась в развалинах. Бились на равных, не прося и не давая пощады, и умирали, щедро орошая оплавленный песок горячей человеческой кровью.

Насмерть перепуганная ящерица забилась поглубже в щель, молясь, наверно, всем своим ящериным богам за спасение своей узорчатой шкурки. Трещину между камнями наполовину заплавило, но ящерица сумела отыскать лазейку и, когда огненная буря стихла, осторожно высунулась наружу.

Она увидела изуродованные мёртвые тела, в беспорядке разбросанные по двору бывшей погранзаставы, лужицы крови - при свете яркого солнца кровь казалась алым лаком, разбрызганным кистью безумного художника, - и чадный сизый дым, истекавший от чёрной обугленной плоти, покрытой клочьями сожженной одежды. Ящерице показалось, что живых людей - этих страшных двуногих, мечущих пламя, - здесь не осталось, но она ошиблась.

Тимур сидел, привалившись к стене и хватая воздух остатками лёгких - в него угодил огненный шар, пущенный одним из ньюменов. Он смотрел прямо перед собой невидящим взглядом и силился не умереть, пока не сообщит Учителю, что неверные собаки оказались предателями, и что мира с ними не будет. И Тимур сумел это сделать.

А в двадцати шагах от ифрита лежал Добрыня - их расшвыряло в разные стороны яростной круговертью магического боя. Тщетно пытаясь остановить побоище, ведун был жестоко искалечен и потерял сознание. Придя в себя, русич понял, что все мертвы - ауры лежавших на песке людей-индиго были темны и безмолвны. Понял он и то, что ему самому жить осталось недолго - слишком много крови ушло из его сильного тела. Но Добрыня не мог позволить себе умереть, не известив Всеслава о трагическом исходе встречи с ифритами - вождь должен об этом знать. Ближайшие сподвижники Всеслава владели телепатией и могли общаться с ним на большом расстоянии. И умирающий Добрыня сумел докричаться до вождя Ищущих Ответы…

– Плохо дело, - проговорил Всеслав, стиснув зубы.
– Эх, не надо было мне посылать этого бешеного вояку на такое тонкое дело… Но кто ж знал…

– А может, обойдётся?
– спросила Наташа, прижавшись к плечу мужа. Она только что, бросив все дела, прилетела из Сибири, почувствовав, что ему нужно её присутствие.

– Не знаю, - проронил ведун, - может, и обойдётся. Хотелось бы верить… Но шейх-то молчит - закрылся и не отвечает. Плохой знак… И от Нэнси ни слуху, ни духу - неужто сгинула или попала в лапы лорда-протектора? Хоть бы весть бросила, что там у неё да как.

Ожил экран прямой связи, на котором появилось встревоженное лицо президента.

– Делегация Нового Халифата прервала переговоры без объяснения причин.

– Я знаю причину, Сергей Владимирович, - сумрачно ответил Всеслав.

Он ещё не знал о последствиях своей второй ошибки.

– О делах?
– благодушно переспросил генерал Блад - выпитое спиртное и созерцание прелестей гейш подействовали на него умиротворяюще.
– Можно и о делах, Клеопатра.

Он коснулся сенсорного пульта. Толстое бронестекло, сквозь которое просматривался демонстрационный зал, скрылось под скользящими стенными панелями, сомкнувшимися с тихим шорохом, а на противоположной стене активировался мультиэкран, отображавший в режиме реального времени последние новости планеты. Информация, поступавшая из самых разных источников - от спутников слежения до кадров любительской видеозаписи, случайно попавших в глобальную Сеть, - непрерывно обновлялась, анализировалась и передавалась на стереоскопический экран в виде, удобном для восприятия: Первый Правитель держал руку на пульсе событий.