– Никто не будет изводить тебя, пока здесь твоя мама! Она защитит тебя, моя крошка, – ответила родительница. – Но, детка, дорогая моя, ты должна немедленно переодеться!

– Это еще почему, черт возьми?

– Тише, дорогая! Ты знаешь, мама не любит, когда ее девочки говорят таким языком! Сегодня ты не должна была надевать желтое: это неприлично!

– Я знаю, но у меня нет ничего черного, и потом, других это не волнует.

– Нет, дорогая, мама знает, что у тебя нет ничего черного, но у тебя есть морской костюм. Не спорь, беги переоденься!

Валерия капризно пискнула, что это глупо и что в морском костюме она похожа на чучело, но Матильда с интересом наблюдала, как она послушалась команды миссис Дин. Матильда стала подозревать, что улыбка этой дамы и ее сладкая любезность скрывают стальную волю, и с опаской посмотрела на нее.

Миссис Дин расправила перчатки и извлекла себя из шубы, обнаружив фигуру с огромным бюстом, но так стянутую корсетом в талии и бедрах, что она выглядела несколько гротескной. И словно для того, чтобы усилить поразительный эффект этого метода борьбы с излишками фигуры, она носила не по возрасту короткую юбку в обтяжку. Над краем спрятанного атласа и китового уса ее бюст выступал подобно тектонической платформе. Короткая шея поддерживала голову, увенчанную замысловатой башней из тщательно завитых локонов. Огромные жемчужные серьги и крошечная шляпка, сдвинутая под смелым углом на один глаз, довершали туалет. Миссис Дин была накрашена почти так же ярко, как и ее дочь, но никогда, подумала Матильда, она не была такой хорошенькой, как Валерия.

Миссис Дин, которая тоже незаметно приглядывалась к Матильде, сама завязала разговор:

– Такая ужасная погода. Хотя, наверное, не стоит жаловаться.

– Да, – согласилась Матильда, предлагая ей сигарету. – Из всего, с чем нам пришлось столкнуться, погода – единственное, что соответствует времени года. Вы курите?

– Я не покажусь вам слишком невежливой, если закурю свою? Я предпочитаю свой сорт. Привыкаешь, правда?

– Да, действительно, – улыбнулась Матильда, наблюдая за тем, как дама вынимает из сумки покрытый эмалью портсигар и достает толстую египетскую сигарету с золотым ободком.

– Думаю, – миссис Дин затянулась, – все мы совершенно разбиты, и неудивительно! И еще в Рождество! Расскажите мне все! Знаете, Вал смогла сообщить мне одни только факты.

Матильда почувствовала большое облегчение оттого, что в этот момент в холл спустился Джозеф, избавив ее тем самым от необходимости просвещать любопытную гостью. Он сказал, что Мод переодевается к Рождественской службе и будет через несколько минут. Матильде удалось сбежать под тем предлогом, что ей тоже надо переодеться. Когда же она подходила к лестнице, то услышала, как миссис Дин взяла в оборот бесхребетного Джозефа:

– А теперь, дорогой мистер Хериард, расскажите мне, что случилось!

К тому времени, когда Мод спустилась в холл, миссис Дин уже вытянула из Джозефа стенографический отчет об убийстве Натаниеля и выглядела довольно встревоженной. Очевидно, из телефонного разговора с Валерией она не поняла, до какой степени Стивен мог быть замешан в преступлении. Она выслушала Джозефа с должным выражением ужаса и сочувствия на лице, но было видно, что мысль ее лихорадочно работает.

– Готов пойти на костер, Стивен к этому непричастен! – Джозеф прижал к сердцу растопыренную пятерню.

– Конечно, нет, – машинально откликнулась дама. – Что за мысль! И все же как ужасно! Правда, я никого не подозреваю! Мы должны просто ждать, не так ли?

Появилась Мод. Как всегда неторопливо, она спускалась по лестнице. Нельзя было представить себе большую противоположность кричащей раз-ряженности миссис Дин, чем полная, скромная фигура Мод. Может быть, во времена юности она и украшала второй ряд хора, но в своих степенных средних летах являла собой образ викторианской леди строгого воспитания. Ни в стиле ее одежды, ни в том, как она носила шляпу с высокой тульей, не было ничего игривого. В одной руке почтенная дама держала молитвенник, в другой – зонтик; на ногах у нее были черные удобные ботинки со шнурками. Окинув ее опытным взглядом, миссис Дин справедливо заключила, что старомодная шуба мало того что полнит свою обладательницу, так еще и сделана из кролика, высветленного таким образом, чтобы он напоминал щипаную ондатру.

– Наконец-то! – вскочил Джозеф. – Это моя жена! Мод, это мать нашей дорогой маленькой Валерии.

Мод сунула зонтик под мышку и протянула вялую руку.

– Как вы поживаете? – сказала она с безразличной вежливостью. – Я как раз собираюсь в церковь, но Джозеф проследит за всем.

Джозеф, Матильда и Паула предполагали, что из-за приезда миссис Дин Мод отложит общение с Богом, но Мод, по-видимому, не привыкла отменять назначенных свиданий. Джозеф умолял жену вспомнить обязанности хозяйки дома, но она ответила, что хозяйкой себя не считает.

– Но, дорогая моя! – увещевал ее супруг. – В твоем положении... ты здесь единственная замужняя дама, кроме того, это твой дом...

– Я никогда не рассматривала Лексхэм в качестве своего дома, Джозеф, – сухо сказала Мод.

Джозеф сдался. Матильда решила подойти к делу с другой стороны, предположив, что Мод, как дуайен [8] , не может оставить остальных самих разбираться с миссис Дин. Мод ответила, что не знает, кто такая дуайен, и что у нее есть правило не вмешиваться в дела Лексхэма.