Несколько долгих секунд Колем все так же сосредоточенно смотрел на него, потом его губы медленно раздвинулись в улыбке, а пока он намыливал руку, полоскал ее в ведре и натягивал рубашку, у него вырвался негромкий смех. Наконец он откинул голову и разразился хохотом.

— Да, вы правы, мистер Стотт! Ха-ха-ха! Лучше нет, чем посмеяться от души. Ах, как вы правы! — Фермер повел его к другому стойлу.

— Вызвал я вас вот к ней.

Как и следовало ожидать, мистер Стотт уже поставил диагноз. Он ведь знал все.

— У нее медленная лихорадка, только и делов.

Медленной лихорадкой фермеры называли ацетонемию, вызываемую нарушением обмена веществ и легко вылечиваемую.

— Запах от нее идет такой сладковатый, и в весе теряет.

— Да, мистер Стотт, похоже на то. Но я ее все-таки осмотрю. — Все еще посмеиваясь, Колем выдоил несколько струек из вымени, понюхал дыхание, измерил температуру, все время бормоча: «Как смешно! Какая отличная шутка!». Затем принялся весело насвистывать, но, когда прижал стетоскоп к желудку, свист затих и оборвался. Он напряженно слушал, все больше хмурясь. Обошел корову, прослушал правый бок, затем вернулся к левому. Но вот он выпрямился.

— Будьте добры, принесите мне из дома столовую ложку.

Усмешка сползла, с лица фермера.

— Ложку? А для чего? Не так что-нибудь?

— Возможно, пустяки. Я не хочу зря вас волновать. Пожалуйста, принесите мне ложку.

Когда фермер вернулся, Колем принялся снова выслушивать левый бок коровы, только теперь он постукивал ложкой по нижним ребрам.

— О Господи! Вот оно! — вскрикнул он вдруг.

— Какое еще оно? — охнул фермер. — О чем это вы?

— Звон.

— Звон?

— Да, мистер Стотт, звенящий звук, характерный при смещении абомасума.

— Смещение… чего-чего?

— Это такое состояние, когда сычуг, четвертый отдел желудка, иначе абомасум, перемещается с правого бока на левый. Очень сожалею, но это чрезвычайно опасное заболевание.

— Ну а сладкий-то запах как же?

— Ах да! При смещении ощущается тот же запах, что и при ацетонемии. Что затрудняет диагноз.

— А дальше-то что? Колем вздохнул.

— Ей предстоит тяжелая операция, требующая двух ветеринаров. Один взрезает правый бок, другой — левый. Боюсь, работа большая.

— И в большие деньги обойдется, а?

— Боюсь, что да.

Фермер сдернул кепку и запустил пятерню в волосы. Потом обернулся и рухнул на тюк соломы рядом со мной.

— Это все так и есть? Ну, звон и прочее?

— Мне очень жаль, мистер Стотт, но да. Звенящий звук — классический симптом. Последнее время такие случаи встречаются часто.

— Черт дери! — Он опять обратился к Колему. — Но операция-то ее на ноги поставит?

— Не гарантировано. — Молодой человек пожал плечами. — Крайне сожалею. Но большинство выкарабкиваются.

— Большинство… А без операции?

— Будет хиреть, пока не сдохнет. Вы же видите, она уже худеет. Нет, мне, правда, очень жаль.

Фермер, онемев, смотрел на Колема с открытым ртом.

— Я вас понимаю, мистер Стотт, — сказал мой коллега. — Фермеры обычно предпочитают обходиться без больших операций. Хлопотное, кровавое дело. Но, если хотите, ее можно отправить на бойню.

— Отправить ее… Да это же корова, каких мало!

— Ну хорошо. Приступим к делу. Мистер Хэрриот болен и не может… Но я позвоню мистеру Фарнону, и он привезет все необходимое.

Фермер в полном расстройстве чувств вновь плюхнулся на соломенный тюк. Голова его поникла, он тупо уставился в пол. И тут Колем ухмыльнулся до ушей.

— Все в порядке, мистер Стотт. Я просто пошутил.

— Что? — Фермер поднял на него ничего не понимающие глаза.

— Я только шутил. Так, для смеха. Ха-ха-ха. А у нее просто ацетонемия. Сейчас принесу из машины стероидный препарат. Пара инъекций, и полный порядок. — Мистер Стотт медленно поднялся с тючка, и Колем погрозил ему пальцем. — Я же знаю, вы любите шутки. Ха-ха-ха-ха! Вы верно говорите: лучше нет, чем посмеяться от души.

Как поклонника кошек меня больно уязвляло, что собственные кошки шарахаются от одного моего вида. Жулька и Олли были теперь членами нашей семьи. Мы их преданно любили, и, когда уезжали на день, Хелен, едва вернувшись, бежала к задней двери, чтобы покормить их. Они прекрасно это знали и либо уже сидели на стенке, либо сразу являлись на ее зов из дровяного сарая, где прочно обосновались.

Вот и на этот раз, когда мы приехали из Бротона и Хелен вынесла миски с кормом и молоком, они встретили ее на стенке.