– Дружище!
– воскликнул Слепец, опускаясь на колени около недвижных останков Фило. Воображение рисовало в мозгу страшное зрелище, яркую, неестественное четкую картину. Скрюченные пальцы, до последнего загребавшие снег во время агонии, сжатые зубы, держащие рвущийся наружу крик, закатившиеся глаза и скатавшиеся в тугие комки мышцы…

– Какая ужасная смерть!
– всхлипнул стоявший рядом Приставала.

– Он - ваш близкий друг?
– участливо спросил человек в плаще. Увидев мертвого Фило и горе, объявшее его товарищей, он смягчился.

– Более того, - печально ответил Слепец.
– Два раза он спасал наши жизни, а мы вот не смогли уберечь его и один раз. Как нам дальше-то жить!!!

Ему самому сильно хотелось расплакаться, ибо немногословный Мышонок, человек, которого он даже ни разу не видел воочию, а лишь рисовал в воображении, стал для него настоящим другом. Человеком, без которого жизнь становится в десять раз хуже, которого долго будет не хватать рядом. Слепец мог бы придумать еще тысячу душераздирающих эпитетов, сидя над телом и вцепившись крючками в плечи Мышонка, но "мертвец" вдруг дернулся и еле слышно прошептал:

– Чем стонать, лучше бы помогли…

Слепец отскочил, как ужаленный, и задницей пропахал в снегу небольшую канавку.

– Ты жив, Мышонок?
– вскрикнул он, придушенно и сипло, так как от удивления не смог толком набрать воздуха. Приставала, наоборот, сделал шаг вперед и присел на четвереньки.

– Точно!
– завопил он.
– Снег-то тает! И грудь дышит! И глаза открыл!!!!

– Но как, как??
– пораженный Слепец все еще не мог осознать случившегося у него на глазах чуда и до сих пор сидел на снегу. Приставала, схвативший ладонями Фило за бледные щеки, повернулся и радостно ответил:

– Как же мы с тобой, дураки, забыли, кто есть наш славный Мышонок! Он же оборотень, репей ему в печенку!! Оборотня просто так не убьешь, его надо заговоренным оружием, или серебряным, по крайней мере.

Слепец наконец смог подняться на четвереньки и подползти ближе к озаряемому ярким, жутковато-сиреневым фонарем муки лицу. Сейчас для него все погрузилось во тьму, остался только этот маленький, неимоверно страдающий человечек. Вернее, половинка человечка. Слепец протянул было к нему свои крючки, но дотрагиваться побоялся. Боль, излучаемая Фило, пронизывало все пространство вокруг него, и с такой силой, что Слепца стало лихорадить.

– Держись!
– только и смог прошептать он.

– Мои ноги, - жалобно сказал Мышонок.
– Где мои ноги?

Слепец вскочил на ноги и принялся вращать головой, словно мог увидеть оторванную часть тела приятеля глазами. Ничего! Пришедшие в смятение чувства отказывались подсказывать ему, где лежат ноги несчастного Мышонка. Тогда он двинул коленом Приставалу, раскачивавшегося на корточках рядом со страдающим Фило и поющего славословия Смотрящим Извне.

– Кончай выть!! Немедленно найди его ноги, наверное, он может прирастить их обратно!!

Человек в плаще все это время стоял рядом, непонимающе переводя взгляд с одного незнакомца на другого. Когда разорванный на части труп вдруг оказался живым, он тоже поразился, но в себя пришел быстрее остальных. Очевидно, на службе у Мездоса он повидал и не такие чудеса. С легким интересом он наблюдал, как Морин, скривившись от ужаса, волочит к покалеченному телу друга нижнюю половину, лежавшую у самого подножия холма. Дотащив, он пытался положить ноги к рукам Фило, словно тот собирался пощупать их и спокойно умереть. Слепец с ругательствами отогнал ополоумевшего Приставалу прочь, нашарил неровную, совершенно холодную рану, и приставил ее к лохмотьям живота, лежавшим прямо на снегу. Фило содрогнулся, когда клочья разорванной плоти зашевелились, жадно нащупывая друг друга. С душераздирающим чмоканьем кишки вползали обратно в живот, а сверху их закрывали лоскуты кожи, сливающиеся краями. Через мгновение на месте разрыва снова была плоть, покрытая страшными шрамами. Еще через мгновение над голым животом Фило разгорелось мягкое розовое свечение, исчезнувшее с громким хлопком и мелкими искрами. После него на коже не осталось и шрамов…

– Ах!
– протяжно вздохнул Фило. Его тело еще раз вздрогнуло и вдруг обмякло, голова беспомощно завалилась набок.

– Так он ожил или окончательно умер?
– непонимающе спросил Приставала.

– Он жив, - уверенно ответил Слепец. Он ясно видел, как гаснет яркий костер боли, оставляя на своем месте силуэт человека, наполненный ровным, тусклым белым сиянием.
– Просто потерял сознание от напряжения. Теперь ему нужен долгий сон, а после - сытный обед.

– Здесь его никто не накормит, - сурово сказал человек в плаще. Повернувшись, он взмахнул рукой, и рядом тут же появились два солдата в легкой кожаной броне, которые сноровисто расстелили большой кусок плотной ткани и уложили на нее Мышонка. Поднять его щуплое тело двум здоровым мужчинам не составило труда. Человек в плаще сделал знак, приглашая следовать за ними.

– Куда мы направляемся? В город?
– спросил Слепец.

– Нет. Он давно покинут из-за постоянной угрозы нападения чудовищ, так что там делать нечего. Мы отправляемся к моему летуну, который доставит нас прямиком к Замку-Горе.

Шагавший рядом Морин вздрогнул и попытался что-то вымолвить, но Слепец пихнул его локтем в бок, так что с губ Приставалы сорвался только короткий всхлип.

– Эта напасть, значит, не сегодня появилась, - полуутвердительно, полувопросительно сказал Слепец.