Роберт, сдерживая возмущение, произнес:

— Это нечестная игра, ты должна мне помочь…

— А мы с тобой не на Олимпийских играх, дорогуша и ничего я тебе не должна…

— Но ты ведь сама, только что сказала, что сделаешь все…

— Стыдно пользоваться слабостью больной девушки, мало ли что я тебе в бреду скажу…

Роберт подумал, пытаясь найти убедительные доводы, и наконец произнес:

— Если я удостоверюсь, что они действительно решили меня ликвидировать, то я отдам половину бриллиантов тебе…

— Ага, если они тебя ликвидируют, то камушки я не получу в любом случае, если они тебя не ликвидируют, не получу тоже. Так на фига мне лишние телодвижения?

— Ну как хочешь, тогда я сам…

Роберт встал и начал собирать свои вещи.

— Прощевай Ядвига, спасибо тебе за поддержку, за помощь, спасибо за то, что ночью не придушила и чемоданчик не отобрала… Не поминайте лихом…

— Ты все-таки придурок, — тихо произнесла Ядвига, видя, что Роберт на полом серьезе собрался в поселок, что он «созрел для угона самолета».
– … Ты когда-нибудь самолеты водил? — спросила она почесывая голову.

Роберт помотал головой, но останавливаться все равно не собирался.

— Слушай, Тюфяков, можно ведь проще сделать. Открой чемоданчик и посмотри, что там внутри. Наверняка там должны быть инструкции по твоему устранению. Я эту скотину Хрюкина хорошенько изучила, он все до мелочей продумывает.

— Ага, нашла дурака, я сейчас открою, а ты на меня кинешься… Пара твоих приемчиков и я покойник… В переносном смысле слова, а, может, и нет… Кто тебя знает?… Я уже в тебе не уверен, да и вообще ни в чем не уверен…

— А ты меня к дереву привяжи, морским узлом, а еще можешь по кумполу орехом кокосовым тюкнуть, чтоб я на тебя не напала — со смешком посоветовала Ядвига, ей уже все это надоело до чертиков. И Тюфяков, и его нерешительность, и его чемоданчик с дурацкими бриллиантами, и этот долбанный остров.

— А ты не обидишься? — острожно спросил Роберт.

— В смысле? — произнесла Ядвига, не понимая, что от нее хочет Тюфяков.

— Ну это, если я это, тебя… привяжу… Я бить тебя не буду… Зачем?… Я только привяжу… — сбивчиво произнес Роберт, приближаясь к девушке с веревкой в руках.

— Ты что, совсем рехнулся?! — завопила Ядвига, пытаясь вырваться, но было поздно. Ослабленный болезнью организм не повиновался девушке.

— Ты не волнуйся, я мигом, раскрою, посмотрю — и тут же тебя отвяжу. — приговаривал он, привязывая девушку к стволу пальмы. — Вот сейчас одеялко подоткну, чтоб тебе не холодно было… Удобно? Не режет? — заботливо спросил он, проверяя крепость узлов.

Ругаться у Ядвиги сил не было, только шипеть. Если бы взглядом можно было прожечь человека, она непременно испепелила бы Роберта.

Роберт отошел на безопасное расстояние, отвернулся спиной, чтоб она, не дай Бог, не увидела комбинацию цифр, вставил ключ в замок и… Ничего не произошло, то есть, ничего страшного не случилось. Замок щелкнул и крышка дипломата открылась. И там…

Там, конечно же, не было никаких ампул. Целлофановые пакеты в количестве пяти штук, были набиты мелкими бесцветными стекляшками. Почти стекляшками… Как только лучи восходящего солнца коснулись этих прозрачных камешков они засияли миллионами огней, заискрились, засверкали…

Изумленный Роберт обернулся к Ядвиге, которая пыталась высвободиться из своего плена. По лицу Тюфякова она поняла, что он уже открыл дипломат. Там же, под пакетами, лежал плотный белый конверт, без подписи.

«Раз без подписи, значит никому не адресован и можно прочесть», — сам себя подбодрил Роберт. Он достал сложенный пополам лист вощеной бумаги, развернул и прочитал.

«Дорогой друг, надеюсь, что груз доставлен в целости и сохранности. Значит, наш план сработал так, как и предполагалось. Счет и банк остаются теми же, тебе за работу причитаются 10 % комиссионных. Посыльного необходимо убрать как можно скорее — много знает, лишний свидетель. Организуй ему смерть за пределами страны. Никто не должен связать его имя с этим местом. Никто не должен знать, что он вообще был здесь. Подкупи чиновников на таможне, в аэропорту, пусть сделают так, чтобы из списков пассажиров его имя исчезло. Засим остаюсь твой друг.

Салют Мальчишу!»

Роберт перечитал текст, еще и еще раз. Смысл слов с трудом доходил до него.

— Эй! Ау! Эге-гей! Алле! — Ядвига всеми доступными средствами пыталась обратить внимание Тюфякова на свою персону. — Я уже стоять устал! Это бесчеловечно! Пытки запрещены международной конвенцией! У меня голова чешется, если сейчас не почешу — сдохну. Если ты не собираешься меня развязывать иди, почеши мне голову. Сил никаких нет!

— Что? — очнувшись от ступора произнес Роберт поднимая голову. — Ты чего кричишь?