Он хрипло рассмеялся. Что это его так развеселило?

— Правильный вопрос. Мы давно живём здесь, но мы не местные. Вы удивитесь, если я вам скажу, что на этой планете вообще не должно быть никакой жизни, она слишком молодая для этого, она ещё не готова.

Ну и дела! Неожиданный поворот. И что всё это значит?

— Когда — то наши предки прилетели на Тартру в поиск ах нового дома. Они привезли с собой образцы различных жизненных форм со своей планеты, в том числе и людей. Что — то случилось с их кораблём, и они не смогли покинуть Тартру. Так и остались здесь, хотя и понимали, что эта планета для жизни совершенно непригодна. Большая часть образцов, привезённых из дома, погибли, но кое — кто выжил. Люди тоже выжили и даже смогли развиться в более совершенную, разумную форму. Вы удивлены?

Он ещё спрашивает! Теперь всё стало на свои места. Эта планета просто ещё не готова принять жизнь и ничего удивительного нет в том, что эта жизнь теперь умирает. Всё это ерунда, что нам понарассказывали! Нет никакого зловещего ребёнка!

— Значит, здесь нам делать нечего? — Спросила я.

Рануш тряхнул головой.

— Всё не так просто. Эта планета уже созрела, осталась самая малость. Не хватает какого — то элемента, чтобы завершить превращение. Пустота, которой наполнена Тартра, и которую мы называем древним народом, станет наконец — то тем, чем она и должна быть — водой, рудой, животными и растениями… Конечно же не вся, часть останется в глубине планеты — запас, так сказать, чтобы в нужный момент, когда это понадобится, вновь стать животными и растениями, чтобы возрождать жизнь вновь и вновь, после каждой катастрофы, после каждого "конца света". Кто — то посылает сигнал древнему народу, Великой Пустоте и она становится чем угодно. Здесь, на Тартре, этот сигнал что — то или кто — то перекрывает. Сейчас планета подошла к той точке, когда орбита должна сместиться и условия для жизни станут более подходящими, но, если не убрать это препятствие, то всё будет бессмысленно — старая жизнь погибнет, а новая не возникнет ещё очень долго. Нужно, чтобы превращение закончилось!

Он вновь улыбнулся. Поднялся и одним прыжком исчез из вида. Возможно, он покинул нас, но возможно, он где — то спрятался и продолжает за нами наблюдать. Всё это время Соф молчал. Когда я посмотрела на него, лицо у него было совершенно ненормальное.

— Что с тобой? — Спросила я.

Он ничего не ответил. А до меня стало наконец — то доходить то, что сказал сфинкс, и я тоже слегка обалдела. Что же получается? " вначале было слово". Слово — это информация, некая программа, сигнал, который из пустоты создавал новые миры! Вполне возможно, что и на Земле до нас существовали другие цивилизации — те же динозавры, например. А, что, почему нет? Что останется от нас через сотни миллионов лет? Только наши скелеты. Проходя свой долгий путь, наша Земля, возможно, уже не раз находилась в критической точке, когда условия жизни настолько менялись, что сама жизнь просто исчезала. Менялся климат, менялись полюса… Ведь было же на Севере когда — то тепло. Кто — то может в этом сомневаться, но тогда вот какой вопрос возникает: откуда в Якутии, к примеру, до сих пор находят останки мамонтов? Мамонт — крупное животное и питаться ягелем, как северные олени, он не может — где взять столько ягеля, чтобы прокормить большие стада таких гигантов? Северная ночь длинная, а кушать хочется всегда. Значит, когда — то на севере был вполне приличный климат и буйная растительность. Всё течёт, всё изменяется. Жизнь умирала и, когда приходил этот самый сигнал и из "Великой Пустоты", появлялась новая жизнь. Бог создал человека из праха земного — и здесь всё срастается! Великая Пустота находится внутри планет и из неё создаются новые формы жизни…

— Похоже, ты тоже задумалась о том же, что и я.

— Да, все наши знания относительны, если их так легко поколебать. Что же правда — то на самом деле? Чему верить?

— Зачем тебе всё это? Верь в то, во что хочешь верить — это будет самое правильное. Иногда мне и самому кажется, что никаких знаний не существует вообще! Есть только вера. Понимаешь о чём я? Иногда мне кажется, что на самом деле существует только то, во что мы верим…

Нет, это слишком! Во мне сидит эта тварь, а он рассуждает о сотворении мира и законах мироздания. Как будто нельзя об этом потом.

— Вернёмся к нашим баранам. — Сказала я.

— К нашим баранам — не понял он. Иногда он туго соображает.

— Вытащи из меня эту тварь! Какая — то драная кошка с человеческим лицом так запудрила тебе мозги, что ты совсем забыл о моей проблеме!

— О тебе забудешь! — Вздохнул он.

Демон, поселившийся во мне, занервничал. Демон он или нет, но нервы у него слабые, хотя и нервов — то у него нет — так, пучок грязной энергии. Теперь он не может пробиться к моей памяти, не может вытащить из меня моего скарра — тогда бы я сильно ослабла и не смогла бы ему сопротивляться, а тут ещё ему грозит выселение и он, как впрочем и я, понятия не имеет, чего ему ждать.

Он действовал молниеносно, я ничего не успела понять и не смогла помешать ему. На Софа полились те самые странные тёмные потоки, которые убили сфинкса. Я ахнула, понимая, что сейчас произойдёт. Хоть бы он успел выскочить из своего тела до наступления смерти! Сейчас он начнёт растворяться, плавиться, как свечка и ничего от него не останется — лишь грязная лужа…

Но ничего не произошло. Соф успел поставить защиту. Скорее всего в последнее время он защиту не снимает. Чтож, за него можно быть спокойной, но я

подозреваю, что защиту эту он поставил от меня и это особенно обидно, хотя и справедливо.

Соф рассмеялся. Ну не засранец?! Ему ещё и весело! А у меня всё внутри оборвалось. Весельчак хренов! Ноя была рада, очень рада, что он остался жив и здоров. Зато антискарр, вернее демон — это больше соответствует его сволочной природе, просто взбесился, не привык проигрывать. Ещё бы, что — то посмел выставить его дураком! Как я его понимаю, мне ли не знать, как Соф умеет выводить из себя. Он сделал ещё несколько попыток уничтожить Софа, но безрезультатно. Я чувствовала, как его гнев накатывает на меня, застилает пеленой мои глаза. Гнев демона уже почти овладел мой, ещё немного и я бы полностью попала бы под его власть и тогда — беда! Но мой скарр не мог

допустить этого и очень резко, без лишних церемоний, привёл меня в чувство — словно окатил ведром холодной воды. Меня всё ещё била дрожь, но постепенно и она сошла на нет.

— Идиот! — Вырвалось у меня. — Больше никогда не смейся над ним! Не беси его! Неужели ты не понимаешь, что он может взять надо мной верх и полностью подчинить меня своей воле?

— Почему? — Наивно удивился он.

— Потому, что он во мне и его эмоции влияют на меня. Со слабыми я легко справляюсь, но, когда он выходит из себя…