— Ты забываешь, когда и для чего создавался Круг, — вздохнул чародей. — У него была тогда одна-единственная цель: не дать вымереть всей стране. И Круг справился с ней. Уже потом, когда солнце снова повернуло свой лик к людям, когда зимы становились всё менее морозными, а лето перестало быть считанными тёплыми днями в июле, вот тогда можно было ставить — и решать — другие задачи.

— А сейчас — какие сейчас задачи?

— А ты сам подумай. Умирающий с голода человек думает только о куске хлеба. Просто голодному к хлебу хочется уже и мяса. А слегка проголодавшемуся мечтается об аккуратно отрезанном ломтике свежего хлеба, с ещё тёплой телячьей отбивной, а также с листиком салата. И чтоб отбивная была не пережаренной, а то ж ведь и в рот не полезет.

— Понял-понял, — затараторил Тончи. — Я понял: мечтающий об особом пикантном соусе к жаркому кушать уже не хочет.

Ребята дружно засмеялись шутке. Их молодые желудки, словно исправные часы, уже давно и настойчиво напоминали о приближающемся времени обеда.

— Вот это, кажется, всё, что я хотел вам сегодня рассказать о появлении Круга, — терпеливо дождавшись, когда утихнет немного нервное веселье, подытожил чародей.

— А почему — Круга? То есть, почему одного Круга? Его же не один. Есть Круг ренийских чародеев, есть Круг в Местании, в Дольдисе, — на всякий случай решила уточнить Дженева.

Кастема кивнул.

— Даже больше — в своё время они были в Бериллене, в Астарении, в Векшерии… Чародеи тогда создали, как мы сейчас называем, Большой Круг. И чтобы охватить его защитой всю страну, они в одиночку и группами разъехались по разным её областям. Но очень скоро оказалось, что Большой Круг это слишком громоздко, и он просто сам по себе разделился. Вместо одного общего магического центра появились десятка два местных, из которых выросли потом такие королевства, как Астарения, Бериллен, Дольдис. И, конечно же, Рения. И, впрочем, Большой Круг — обычный съезд чародеев из разных королевств для решения каких-то общих дел — сохранился до сих пор. Никакой магической силой он не обладает. Именно поэтому потом стали возможны войны между королевствами и их завоевания друг друга. Сейчас осталось только три настоящих Круга — и соответственно три больших страны — как раз те, что ты назвала.

Дженева что-то пересчитала на пальцах, напряжённо шепча, подумала и задала новый вопрос.

— А есть ли страны, в которых нет — и не было — Круга чародеев?

— Есть, конечно — Ларуон, Жервадин, Бенгам и другие. Но они возникли не так давно, уже после окончания Долгой Ночи, когда на эти земли вернулись люди. Или Хассаэн. До тех островов бедствия Долгой Ночи не так дошли.

Из открытых окон донёсся удар гонга. Ребята опять оживились — это был сигнал к окончанию утренних занятий — и с плохо скрываемой надеждой посмотрели на Кастему (он, если бы счёл нужным, мог продлить урок. А этого не хотелось). Но тот, не затягивая, произнёс "на сегодня всё" и, подозвав Миррамата и Михо, принялся о чём-то негромко с ними говорить. Эд-Тончи уже суетился вокруг неспешно уходившей Кемеши и рассказывал ей что-то очень живое и рукомахательное. Дженева потянулась, прогоняя из тела усталость от долгого сидения, и, дёрнув за рукав Гражену, чтобы та не отставала, заспешила к выходу. Подруга догнала её только на улице и, заговорщически понизив голос, поинтересовалась, а не влюбился ли в неё часом Керинелл? Удивлённая этим предположением Дженева даже остановилась.

— Да вроде — н-нет.

— Точно нет?

— Слушай, а с чего ты это вообще взяла?

Гражена неуверенно пожала плечами, а потом весьма косноязычно попыталась объяснить, с чего.

— Ну… Это самое… Он на тебя странно смотрел…

— Когда смотрел? Как смотрел?

— Ну, вот сейчас, когда ты выходила…

— Как смотрел?!
– настойчиво повторила начавшая заводиться Дженева.

— Ну-у… Та-ак смотрел… Ну словно ты его давно потерявшаяся… и вдруг нашедшаяся двоюродная бабушка.

— Ну ты даёшь, — нервно засмеялась Дженева, впрочем, уже успокаиваясь. — Бабушка! Скажешь тоже!

— Ладно! Хватит здесь торчать! — Гражена сама уже поняла, что её куда-то не туда занесло с Керинеллом. — Пошли скорее, а то есть хочется! Давай, кто быстрее!

И, подхватив юбки, они наперегонки припустили к выходу в город.

Задорный ритм музыки, дружный перестук каблуков по мостовой и жаркое веселье, расплескивающееся из каждого движения танцоров, зажигали во всём теле пьянящую жажду стать одним целым с этой безудержной пляской и, поднявшись бешеным перестуком деревянных каблуков над зашедшейся в буйном танце площадью, — выплеснуться в открытое небо безудержной огненной радостью.

Поворот — чьи-то руки подбрасывают тебя в головокружительный полёт очередного движения танца, раз-два! — прыжок, кивнуть — закружить колоколом юбки — пронырнуть под сплетением рук — вновь поворот, раз-два! — расколоть камень мостовой дробью каблучков — опять закрутиться — поворот, хлопок — и снова счастливой птицей взлететь в воздух!

Первыми сдались музыканты. Заключительный — и уже немного фальшивящий — взвизг флейт; красный, потный, но довольный барабанщик нарочито бессильно уронил руки вдоль тела. Над остановившейся площадью пронёсся вздох разочарования пополам с облегчением. Прежде ровные ряды хороводов дрогнули и растеклись шумно переводящей дыхание толпой. На другом конце площади уже о чём-то спокойном заиграла скрипка.

Дженева заскользила сквозь хаотично бродящую толпу разбойников, королев, пастушек, медведей, моряков, леших, ночных духов и прочих шахматных фигур, в поисках потерявшейся во время танцев подруги. Очень скоро она увидела вдалеке знакомый причудливо-яркий наряд хассанеянской принцессы, выделявшийся даже в этом разноцветном великолепии безрассудного праздника фантазии, и этот наряд целенаправленно двигался в её сторону. Даже отсюда и даже сквозь маску была видна счастливая улыбка до ушей.

— Ф-фух, — так одновременно и так почти одинаково девушки выдохнули друг дружке свои впечатления от праздника, что, не сдержавшись, тут же расхохотались.