– Так это ничего не меняет, - Сергей пожал плечами, - перефразирую вопрос: почему у меня оказались именно кольцо номер два и кольчуга номер один? Повезло?

– Неа. Просто в этом мире - мире 'Наследников' очень мало колец и кольчуг. Уж не знаю, какое кольцо идет первым, скорее всего - обычное золотое. А кольчуг в этом мире - всего одна, соответственно другой порядковый номер она получить просто не могла. Вот и все загадки.

Сергей подумал, качнул головой.

– Кстати, - вспомнил он вдруг, - ты спать не хочешь? Я-то поспал сегодня, пусть и не всю ночь, а ты, если сутки напролет шагал... устал, наверное?

– Я ж призрак, - пожал плечами Кир, - у призрака вся эта хрень отключена за ненадобностью.

– Ну, нормально... погоди, как это - отключена? Ты ж не программа, чтобы отключили тебе потребность в сне - так ты и бодрствуешь сутки напролет? Человеку надо спать, хотя бы раз в двое суток, неважно чем он занимается.

– Я ж и так сплю, - хмыкнул Кир, - и вижу сон. Забыл? Питание мне внутривенно идет, тонус мышц миостимуляторами поддерживается, так что я так неделями могу ходить без никаких вредных последствий. Хотя вообще-то надо выходить иногда, долго в саркофаге лежать не рекомендуется...

Сергей посмотрел вверх, в бледно-голубое небо без единого облачка.

– Ясно... Может, все-таки признаешься, что обманул меня. Что никакая я не программа, а вы просто на мне эксперимент ставите. Или какое-нибудь шоу типа 'Розыгрыш под гипнозом'? А? Обещаю, что не буду злиться.

Кир помолчал, глядя в сторону, потом сказал негромко:

– Поехали, Сергей. И так столько времени зря просрали.

Сергей вздохнул и присел.

– Поехали. Иго-го, однако.

В первые секунды Сергей попросту растерялся. Только что он сидел на песке под горячим полуденным солнцем и вдруг... Темнота, разрываемая вспышками, зарницами, тонкими красными линиями и полосами света... земля под ногами трясется, порывы ветра со всех сторон; то в лицо, то в спину швыряет песок и куски земли. Грохот, закладывающий уши, треск, свист, заунывный вой, от которого подгибаются поджилки и хочется немедленно заползти в какое-нибудь укрытие, чей-то крик. Сергей потряс головой и только сейчас сообразил, что кричат ему:

– Не стой столбом, дубина! Зацепит!

Сергей ошалело повернулся, и, при свете вспышек, совсем близко, метрах в двух, разглядел чье-то, искаженное гримасой и перепачканное грязью, лицо. Человек заглянул Сергею в глаза, кивнул понимающе:

– Контузило? Не боись, сейчас пройдет. На, каску надень, - и он нахлобучил что-то, железное и холодное, Сергею на голову, - где твой автомат?

Сергей сглотнул и покрутил головой, каска съехала набок и закрыла левый глаз. Совсем близко что-то взвыло, грохнуло, земля встала на дыбы, Чеснокова бросило спиной на стенку окопа. Сергей, не ожидавший ничего подобного, упал, а сверху на него, громко матерясь, рухнул его недавний собеседник.

– Пристрелялись, суки, - сказал он, поднимаясь, и протягивая Сергею руку. Сергей встал, машинально отряхнулся, поправил каску. Шум то ли слегка затих, то ли Чесноков стал его хуже слышать. Правда, откуда-то со стороны начал доносится негромкий треск и, заглушенные расстоянием, крики. Сергей повернул голову на эти новые звуки, но ничего не увидел.

– Началось, - сказал напряженный голос сбоку.

'Что началось?', - хотел спросить Сергей, но не успел.

– На, возьми мой запасной, - говорящий сунул в руки Чеснокову что-то железное и угловатое, - я себе еще найду, их тут много валяется. Подыщи укрытие получше и стреляй только наверняка, короткими очередями. Все, я пошел, - он натянул плотнее каску, подобрался и выпрыгнул из окопа.

– Черт, - сказал Сергей, поправляя опять сползшую каску и разглядывая полученный автомат - покрытый грязью и смазкой ППШ, ранее знакомый ему только по фильмам 'про войну', - вот влип. Похлеще, чем в прошлый раз.

Посмотрел по сторонам, напряженно вглядываясь. Покричал в темноту:

– Кир! Кир, я здесь! Ки-ир!
– но никто не отозвался. В какой-то момент Сергею почудилось движение неподалеку, в поле. Он, прищурившись, стал всматриваться в темноту, и тут, с протяжным свистом в небо взметнулось несколько светящихся полос и поле неожиданно залило холодно-белым светом. Слабым, но вполне достаточным для того, чтобы разглядеть цепь темных фигурок, довольно неуклюже, но быстро приближающихся.

– Вашу мать, вы что, в войнушку не наигрались в детстве?
– сказал Сергей, оглядываясь по сторонам. Справа и слева от него, извилистым пунктиром, тянулась цепь окопов. Местами угадывались стволы автоматов и, выступающие над бруствером, каски, - вашу мать!
– повторил он с чувством, пригнулся и, чувствуя себя полным идиотом, выставил перед собой ствол.

Атакующие, коротко постреливая и периодически что-то крича по-немецки, подошли почти вплотную, а с обороняющейся стороны все еще не прозвучало ни выстрела. Сергей уже начал различать в подсвеченном осветительными ракетами полумраке детали немецкого обмундирования - закругленные таблички на шеях, отличительные значки на одежде, блики на коже сапог и на характерно изогнутом металле шлемов. Несмотря на полное осознание нереальности происходящего, Сергея начало всерьез потряхивать. Он смотрел на бегущие силуэты и какое-то полузабытое чувство ворочалось в груди, заставляя наполняться мышцы отчаянной яростью, а разум - безрассудной ненавистью. Он вцепился в цевье автомата, напрягши до боли все мышцы, но даже сам не замечал этого напряжения - все сознание занимал образ врага: засученные рукава, ненавистный силуэт шлема, качающийся в такт шагам огонек сигареты. Когда неподалеку застучал пулемет, Сергей вздрогнул так, что чуть не упал. Но тут же опомнился и, подняв автомат к плечу, нажал на спусковой крючок. Автомат с треском задергался в руках, бежавший к нему человек вздрогнул, нелепо взмахнул руками и упал навзничь, а Сергей все водил и водил из стороны в сторону дергающимся стволом ППШ, с яростью крича что-то нечленораздельное, стараясь свою ненависть вложить в каждый выстрел, в каждую пулю, чтобы ни одна не пролетела мимо.