– Почему?

Лицо Рена застыло. Прежде чем ответить, он несколько секунд смотрел в сторону:

– Элли…

Пока он молчал, подыскивая правильные слова, я пристально всматривалась в его лицо, пытаясь найти ответ раньше, чем он произнесет его.

– Элли, так должно быть.

От этих слов я едва не крикнула, что должно быть как угодно, но только не так. Но вместо этого я произнесла хриплым от волнения голосом:

– Рен, мы можем остаться друзьями. Мы можем, пусть не часто, но встречаться…

– Нет.

Это короткое слово прозвучало как приговор. В безуспешной попытке возразить, я только открывала и закрывала рот, не находя нужных слов. Но, судя по его лицу, они уже не требовались.

Он все решил. Решил окончательно и бесповоротно.

Хрупкая грань моей обороны затрещала и надломилась, пропуская внутрь страшные слова. Реальность обрушилась, словно ледяная глыба, похоронив под собой все желания и надежды, превратив яркие краски в сплошную непроглядную темноту.

Мы больше не увидимся.

Я почувствовала, как мое горло сдавила судорога и отвернулась.

– Элли…, - его голос звучал для меня как во сне.
– Ты прекрасная девушка. Очень красивая и…

– Остановись.
– Произнесла я сдавленно. Мне совсем не хотелось слышать о том, насколько я хорошая.

«Настолько прекрасная, что ты решил никогда больше не видеть меня вновь». От этой мысли мне стало совсем плохо. Голова наполнилась гулом, мысли исчезли, ногти больно впились в ладони.

Продолжая сидеть напротив Рена, я уже не различала его лицо. Все превратилось в сплошную серую дымку, из тумана которой доносились страшные жестокие слова.

«- Это наша последняя встреча… Последняя встреча… Последняя…»

Эхо в голове то усиливалось, то почти исчезало, чтобы через секунду вернуться вновь.

Понимая, что пора уходить, я нашла в себе силы в последний раз посмотреть ему в глаза:

– Я все поняла, Рен. Я…, - Стараясь не расплакаться, я задержала дыхание и продолжила.
– …Мне пора.

Не обращая внимания на боль в груди, я поднялась из-за стола.

– Элли, я хочу оставить тебе свой телефон.

Я резко вскинула голову и посмотрела на Рена:

– Зачем?

– Ты сможешь позвонить мне, если у тебя будут неприятности.

Я горько усмехнулась.

– Спасибо, ничего не нужно. Я смогу справиться сама.

– Элли… - Рен повысил голос.

– Нет.
– Резко ответила я.
– Мне не нужен твой телефон. Мне пора.

Смаргивая предательские слезы, я повернулась и быстро зашагала к выходу.

Все. Мой вечер кончился. Больше здесь делать нечего.

Стараясь отгородиться от реальности, я изо всех сил старалась не думать о происходящем. В голове звучали только отрывистые команды «Обогнуть столик. Повернуть направо. Дойти до двери». Глаза не разбирали дорогу, ноги автоматически огибали препятствия, голова трещала, в грудь будто вставили раскаленный кол.

Не успела я выйти в коридор, как чья-то рука резко развернула меня за плечо и прижала к стене.

Напротив, тяжело дыша, стоял Рен:

– Я настаиваю на том, чтобы ты взяла телефон.
– В его голосе сквозила тихая ярость.

– Уходи.
– Бесцветным голосом произнесла я. Мое лицо превратилось в маску. Больше он ничего не увидит. Ни одной эмоции.

– Ты возьмешь его.
– Челюсти Рена плотно сжались, руки больно сдавили плечи.

– Нет. Я больше не хочу тебя видеть. Отпусти!
– отрывисто произнесла я.

Я дернулась, но он еще сильнее прижал меня к стене.

– Отпусти, слышишь? Ты мне никто!
– Закричала я срывающимся голосом. Рвущийся наружу плач больно сдавил горло.

В этот момент Рен резко сжал мой подбородок, силой поднял голову и приказал:

– Смотри на меня!

Я никогда раньше не слышала в его голосе столько льда. Растеряно моргнув, я посмотрела на него и мои глаза тут же пронзила адская боль.

Я закричала.

Белая вспышка разорвалась в моей голове, словно бомба. Тысячи острых осколков вонзились в мозг, парализуя его. Глаза пульсировали болью, слезы градом катились по щекам. Сквозь красную пелену в моем сознании высветились яркие зеленые цифры.

Телефонный номер.

Стараясь приоткрыть полуослепшие глаза, я, задыхаясь от боли и унижения, прохрипела:

– Тварь.

Теперь мне было все равно.

Все равно, что делать, все равно, что говорить. За эти слова он имел полное право ударить меня, но я не боялась.

Пусть бьет. Больнее, чем теперь, он уже не сделает. Он и так сделал все, что мог - насильно выжег свой телефон у меня в мозгу. И от этого мне теперь никогда не избавиться. Бумагу можно выкинуть, записную книжку поменять, мобильный телефон забыть в кафе.