– Мою рекламу никто не любит, - самодовольно усмехнулась Ольга.

– И все же лучше прислушайтесь к моему совету. Просто вспомните хорошенько его лицо и подумайте - хотите вы с ним поссориться?…

По спине Ольги пробежала холодная дрожь. Перед глазами появилась клубящаяся тьма под засаленным капюшоном и желтые костлявые руки, а в уши прокрался кошмарный свистящий шепот…

– Скажите, Евгения Борисовна, а вы ведь тоже принимали такую красно-белую пилюлю, верно?
– сменила тему она.

– Да, именно ее. Эффективная штучка, правда?

– Эффективная… Дорогая, правда, до чертиков, но эффективная… А антидот?… Антидот вам тоже велели принять не позже двадцать второго дня?…

– Да, кажется… Я уже плохо помню, три месяца прошло.

– И вы приняли на двадцать второй день?

– Что вы, милочка, нет!

– Нет?… - облегченно выдохнула Ольга.

– Нет, конечно! Раньше! Гораздо раньше! Я выпила ту желтенькую таблеточку уже через две недели.

– Почему?

– Милочка, если бы я дожидалась этого двадцать второго дня, я бы стала похожа на узника Освенцима, - насмешливо улыбнулась Евгения Борисовна.

Ольга помрачнела. Все понятно - у ее визави проблема была куда менее серьезной, чем у нее. Скорее всего, она весила где-то около центнера, и двух недель ей хватило за глаза…

А что же делать ей?! Ей бы не помешала и четвертая неделя…

– Мне надо выпить, - вслух произнесла Ольга.

Окончание вечеринки она не запомнила. В голове остались только сменяющие друг друга бокальчики с разноцветными жидкостями и - непременно!
– с витыми соломинками. Бармену Славика пришлось потрудиться…

Большинство этих коктейлей были довольно слабенькими. Но зато очень, очень, ну просто очень много! Аппетит Ольги никуда не исчез - сосущее чувство в животе сегодня усилилось особенно сильно, превратившись в настоящий ураган.

Наутро хозяйка «Опаньки!» проснулась совершенно разбитой, с больной головой. Язык распух и онемел, во рту царил вкус пыльной тряпки, а в голову настойчиво колотилась одна и та же мысль - она что-то забыла…

Неожиданно резануло живот. Ольга едва не скатилась с постели на пол - боль была такая, как будто ее распиливали напильником!

Громко прокляв все и всех, она неожиданно все вспомнила. Сегодня уже двадцать третий день.

Она опоздала.

Боль в животе не прекращалась. Только усиливалась, с каждой минутой становясь все мучительнее. Теперь-то Ольга поняла, отчего хозяин «Семерки пентаклей» так настойчиво требовал принять антидот не раньше двадцать второго дня… Ну неужели нельзя было объяснить словами, какая пытка ее ждет в противном случае?!

Решив, что еще пара потерянных килограммов не стоят таких страданий, Ольга на подкашивающихся ногах побрела к домашней аптечке. Баночка с одинокой желтенькой пилюлей стояла на самом видном месте.

Как только антидот оказался в желудке, все тело прорезал особенно сильный импульс - теперь уже не напильник, скорее бензопила! Но он продлился какую-то минуту, а потом пришло блаженное успокоение и тишина…

И одновременно - сильнейший позыв в туалет. Сфинктер требовательно возвестил, что если ему сейчас же не предоставят необходимые условия, он все равно сделает свое черное дело!

На работу Ольга сегодня не пошла, сказавшись больной. Собственно, так оно и было. Понос продолжался несколько часов, не давая лишний раз шевельнуться.

Но постепенно сигналы кишечника затихли. Совершенно опустошенная девушка устало прилегла на диван и закрыла глаза. Что ж, фигура фотомодели ей не светит - если, конечно, не разориться на еще одну красно-белую пилюлю…

С другой стороны, семьдесят три килограмма - вес очень даже приятный… По сравнению со ста сорока - так просто великолепный…

С этими мыслями она и уснула.

Проснулась Ольга от резкой боли. В животе снова творился кавардак. Вернулось то сосущее чувство, что преследовало ее все три недели, но теперь - усиленное в несколько раз!

И в этой новой форме оно стало по-настоящему болезненным…

Остаток ночи несчастная каталась по мокрой от пота простыне, тихо постанывая - на большее у нее не хватало сил. Для Ольги уже стало ясным - задержавшись с приемом антидота, она совершила серьезную ошибку.

За окном забрезжил утренний свет. Превозмогая мучительную боль, Ольга дотянулась до телефона и вызвала такси.

Через полтора часа она с великим трудом вплелась в крохотный магазинчик, заставленный ветхими шкафчиками. Живот уже не просто болел - он буквально разрывался изнутри! Приложив ладонь, Ольга явственно чувствовала толчки - если бы она не знала точно, что это невозможно, то подумала бы, что у нее начинаются роды.