Шрифт:
"В его лице нет ничего от матери…"
Виктория еще раз осмотрела его лицо – высокие скулы, широкий низкий лоб с пятнами прыщей, мягкую припухлость губ. Виктория постиралась выбросить из головы видение пульсирующих белых нитей, уходящих, словно пронзающих, нежную легочную ткань.
– Ты уверена, что именно Разноцветный Ер был его отцом?
Большая Ма поперхнулась пивом, отставила кувшин и подозрительно уставилась на Викторию.
– Может был, а может и нет… Я спала с многими мужчинами. А на что тебе его родословная?
Виктория примирительно улыбнусь и присела рядом. Большая Ма возвышалась над ней горой, она шумно раздувала ноздри, золотые цепочки в ее копне ее черных грязных волос едва позвякивали.
– Я врачую людей, Молли… Вот так. Для этого мне надо много знать о них. Каждая рана имеет свою историю, каждая болезнь – свое начало. – Она старалась тщательно подбирать слова. – Без этого лечение невозможно. Острые ножи, удивительные зажимы и тайные настойки – это еще не все. Я хочу многое знать о людях.
Большая женщина напротив серьезно кивала головой. Затем, тихо почти шепотом спросила:
– Мой мальчик будет жить?
Виктория посмотрела на юношу.
– Да, Молли, он будет жить. Теперь расскажи мне, как это произошло?
Большая Ма посмотрела на сына и вздохнула.
– Как я зачала этого ублюдка? Или как Армельтинец Ягр нанизал его тушку на свое копье?
Виктория заметила, как она смотрела на сына и улыбнулась.
– Ведь ты же любишь его, Молли. Любишь свою кровинушку, какими бы словами ты не называла его. Впрочем… Ты говоришь, там был Ягр?
Большая Ма сложила руки на животе и глядя в потолок хрипло выдавила:
– Нас предали. Кто-то знал, что мы планируем нападение на обоз Им-Раданга, и предупредил вельможу. На условленном месте Занозу и его людей ждала засада. Маленький засранец сам напросился в отряд, без моего ведома, а старый дурак Альфи, чтоб его сожрали свиньи, чувствуя легкую добычу, согласился. Но их ждали не ленивые стражи маркиза, а сам Ягр. С ним были Корман и Бейз, и еще с десяток головорезов из Падрука. Маркиз хорошо подготовился к встрече, поглоти его Джайллар.
– Но твои люди лучшие в Вивлене, Молли…
– Вивлен это не пуп Лаоры, моя дорогая Ви… Армельтинец Ягр не зря ест свой хлеб. Заноза вовремя сообразил, что их ждет, и приказал отступать, но этот говнюк, – Большая Ма ткнула толстым пальцем в раненого, – решил проявить чудеса ненужного героизма. Он бросился в бой и получил, то что ему причиталось. А ведь я неоднократно предупреждала его, что размахивать мечом и грабить обозы это вещи редко совместимые. А он все пытался проявить себя, засранец. Я потеряла трех людей, пока Занозе и Мален удалось отбить его тело… А маркиз остался при своих. Вот только Тихий Дом не может явно мстить. Мы не можем вырезать его скот и сжечь его дома, иначе люди Селина возьмутся за нас серьезно, и это может привести к краху Дома. Мы и так потеряли всех своих товарищей в Норке…
– А Ягр?
Большая Ма криво усмехнулась.
– Он великий воин и заработал свою плату. Я не держу зла на него. А вот предатель среди Тихого Дома – это совсем другое. Когда я доберусь до него, то буду пытать собственноручно, и тогда даже сам Погонщик Свиней ужаснется таким пыткам.
– Оставь мне его тело для изучения, Молли…
– Вряд ли, дорогая моя, тебе представится шанс покопаться у него внутри. Разве что, соскрести немного с городской стены, – Большая Ма кровожадно оскалилась.
Виктория помолчала. Парень на столе застонал и заскреб ногтями по твердому камню. Большая Ма закрутила головой, в ее глазах мелькнула тревога. Виктория сунула руку в складки платья и достала глиняную бутылочку с дорогим обезболивающим составом. Большая Ма сипло втянула воздух ноздрями и спросила:
– Девочка моя, а не ли у тебя еще пива? Что-то от долгих речей горло совсем пересохло…
Виктория улыбнулась и сунула бутылочку обратно.
– Нет, Молли, пива больше нет. Есть вино.
– Горячее?
– Нет, я не держу здесь слуг. Только охрану, но они плохо понимают наш язык и вряд ли станут греть тебе вино.
– О… Сильные форелнские пастухи… У них такие фигуры, и все лица в шрамах… Я тебе завидую, дорогая! – Большая Ма состроила ужасную гримасу, почмокала губами и подмигнула Виктории. – Девочка моя, продай мне пожалуй одного? Я тебе заплачу золотом!
Виктория улыбнулась и похлопала женщину по огромной руке.
– Кстати, о плате. Тихий Дом снова у меня в должниках.
Большая Ма широко улыбнулась, обнажив крупные белые зубы. Она всегда так улыбалась, когда речь заходила о деньгах.