Анджей Гларум, по прозвищу "Соленый Боб", семеня короткими ножками, быстро прошел по тропинке, ведущей вдоль дома в сад, и остановился возле искусственного озерца. От тенистой части сада его отделял ухоженный цветник. Анджей встал на цыпочки, потянулся и заглянул поверх пышных бордовых цветов в глубину сада. Хозяйка дома сидела лицом к нему, углубившись в чтение толстого фолианта. Чувствуя себя невидимкой, Анджей пристально всмотрелся в ее лицо, и улыбался при этом уголками губ.

Никто и никогда не назвал бы это лицо красивым. Увы… Ее пронзительные серые глаза были чуть меньше, а четко очерченный рот чуть больше нужного. Такой милый острый носик был слегка свернут в сторону, а крупный подбородок напрочь портил почти идеальный овал лица. Густые прямые волосы скрывали коротковатую шею, но тем не менее, со всем остальным у хозяйки дома был полный порядок. Анджей втянул носом воздух, насыщенный густым цветочным ароматом и зажмурился…

"Ну хватит, поспеши…"

– Соленый Боб? Все прячешься за кустами, старый развратник… Я уже давно поняла, что ты здесь!

Анджей вздрогнул, открыл глаза и виновато пожал плечами… Хозяйка, отложив книгу, посмотрела на него и мягко улыбаясь поманила пальцем:

– Иди сюда, старый мошенник.

Анджей обошел цветник, приблизился к столу и низко поклонился. А так как тяжелый недуг давно согнул его спину в дугу, поклон вышел почти до земли.

– Госпожа Виктория, мое почтение…

Госпожа Виктория указала на кресло.

– Здравствуй, Анджей. Что будешь пить?

– Немного данлонского, с вашего позволения. – Анджей присел на краешек специально приготовленного для него низкого кресла и привычным жестом погладил бороду.

Виктория внимательно посмотрела на него, затем подняла двумя пальцами колокольчик со стола, и заговорщицки подмигнув Анджею, дважды позвонила.

– Я была готова к твоему визиту, Соленый Боб, поэтому вина тебе долго ждать не придется. Что к вину? Печенье, холодное мясо, рыбу?

Андрей отрицательно завертел головой и поморщился. Откуда-то волной накатила боль. Начинался приступ.

– Ты же знаешь, госпожа, что нужно старику в первую очередь…

Виктория сочувственного посмотрела на него и положила на стол маленькую глиняную бутылочку. Увидев сосуд, Анджей странно побледнел и осторожно протянул руку. Виктория жестом остановила его.

– Не торопись, Гларум… Сейчас принесут вино.

Анджей не отрывая взгляда от бутылочки молча кивнул. Виктория откинула назад темные прямые волосы, и внимательно глядя горбуну в лицо, произнесла:

– Маркиз доволен?

– Да, госпожа.

– Ты принес плату?

– Да, госпожа.

– Ты не многословен… Наверное, тебе очень больно, Анджей… Пожалуй, я потороплю слугу. – Виктория позвонила еще раз.

Анджей посмотрел ей в глаза.

"Неужели, она специально заставляет меня страдать? Она прекрасно знает, как рассредоточить мое внимание, и играет на моих слабостях…"

Он вздохнул. Из-за цветника появился совсем молодой слуга, почти мальчик, с двумя кубками и запечатанным кувшином. Он быстро сорвал пробку, разлил вино и замер в напряженном ожидании.

Виктория щелкнула костяшками пальцев и внимательно посмотрела на слугу.

– Бибур, ты очень медлительный мальчик. В Керриме мальчики твоего возраста сражаются с морскими чудовищами, а в Мюксе – бьются насмерть за обладание женщиной. Пожалуй, мне стоит вернуть тебя господину Боргофу, и конечно же, я прикажу Т'руру предварительно всыпать тебе хороших плетей…

Мальчик стоял понурив голову. Анджей скрепя зубами от боли, протянул руку, плеснул себе в вино настоя из бутылочки и залпом выпил. Виктория посмотрела на него, покачала головой, а затем указала мальчику в сторону дома.

– Иди, Бибур, и подумай о моих словах, Ничего более в другой раз я тебе не скажу, а отправлю прямиком к Т'руру.

Мальчишка стремительно бросился по дорожке к дому.

– Шпионит за мною, засранец. Каждый вечер пытается удрать на доклад к этому старому идиоту, хранителю городских устоев. Может утопить его в реке? – Виктория вопросительно посмотрела на Анджея. Горбун распластался в кресле, словно придавленный невидимыми мешками с песком, лицо его непрерывно меняло цвет, от бледно-розового до синевато-зеленого, скрюченные пальцы мелко-мелко подрагивали. Наконец, лекарство подействовало, Анджей с трудом сел и проговорил: