Потом генерал пригласил в дом, где оценив мой прикид, предложил помыться и переодеться. Я на это с радостью согласился. После водных процедур меня осмотрела какая-то миловидная женщина, бывшая, как она сказала, в далекой юности сестрой милосердия. Выяснилось, что общие повреждения организма оказались несколько сильнее, чем предполагалось. Помимо сотрясения мозга и сильно изрезанных рук, были треснуты или сломаны два ребра. То-то думаю - дышать больно.

До этого рассчитывал, что это просто ушиб, но видно об ту хреновину под водой приложило так удачно, что ребра хрупнули. Мда… Только все равно - легко отделался. В МИ-6 из русского офицера, вообще отбивную бы сделали, а так всего пара костей пострадала. Потом, наложив на грудь тугую повязку, мне дали чистую одежду. Размера на два больше, но это фигня. Отдернув пиджак, я сбил невидимую пылинку с лацкана и улыбнувшись, поблагодарил бывшую медичку. Она улыбнулась в ответ, поправила мне воротник и препроводила в столовую, где за столом сидела вся немалая семья Кравцова. Помимо генерала, там были его жена, муж сестры ( кстати именно сестра хозяина меня и перевязывала), Алекс с Петькой и еще один мужик, который был представлен как боевой товарищ Кравцова. Для полного комплекта не хватало только старшего сына с племянником, которые умотали по делам в Лион. Правда, надо отдать должное Аристарху Викторовичу, поесть дали спокойно. Во всяком случае, вопросов почти не было. Петруха было сунулся, но отец на него только шикнул и на этом все поползновения узнать, как тут оказался "настоящий русский" закончились. Зато после обеда незваный гость был приглашен в кабинет и тут началось…

Пока трясся в машине, я продумал линию поведения вместе с легендой. Лучше всего было выдать себя за пленного, бежавшего из концентрационного лагеря. Но даже толком не жрамши два дня, тушка Лисова никак не тянула на дистрофичного лагерника. Да и лагерного номера у меня нет… Поэтому ударился в экзотику.

Дескать, попал во Францию из Италии. А в Италию из Югославии, но только не по своей воле. Будучи Советским инструктором в одном из отрядов Тито - угодил в плен. По какой-то причине меня вывезли к макаронникам. А так как Италия, страна непуганых идиотов, то удалось сбежать. Возвращаться в Югославию было слишком далеко, в Швейцарии меня никто не ждал, да и через горы топать как-то не с руки, поэтому двинул во Францию, рассчитывая в Марселе или Тулоне найти судно, которое идет в Задар. Документы тоже думал раздобыть по пути. Нет, эти повреждения получил не во время бегства. Просто позавчера на меня напали четверо придурков, дали по голове, ограбили и бросили в канаве. Собеседники (а помимо хозяина в комнате был и его друг и муж сестры) засыпали вопросами, спрашивая и переспрашивая но, похоже верили. Слишком уж фантастически для вранья все выглядело. Зато в процессе беседы узнал, где я нахожусь. В долине реки Луары, а ближайшее селенье за виноградниками, называется Сент-Антуан. До Марселя чуть меньше трехсот километров, но меня, пока не полечусь, никуда не отпустят.

Мда… Где-то так и думал, что два дня назад, километров на триста отвезли, не дальше. Автобанов здесь еще нет, а тот "Фиат" максимум километров под пятьдесят мог идти. И то, если в нем водила хороший был. Везли всю ночь. Вот и выходит - двести пятьдесят - триста километров. Было б весело, если бы англичане меня в сторону Ла-Рошеля везли. Вот бы хозяева удивились, что я такие круги по Франции наматываю. А у ребят, пока ехали, спросить где нахожусь не додумался, больше озабоченный вопросом выяснения личности их папаши. …- Очень интересно, господин капитан. Или вам больше привычней - товарищ?

Да хоть горшком называй, мне по барабану. Сейчас главное отсидеться несколько дней, пока в себя не приду, а как при этом будут называть - дело десятое. Но Кравцову судя по всему, было не все равно. Генерал хоть и доброжелательно, но с ехидцей смотрел в мою сторону, ожидая ответа. Поэтому я тоже поставил свой бокал на стол, взглядом попросив разрешения взял из коробки сигару, обкусил щипчиками кончик и закурив ответил:

–  Господин генерал, разумеется, мне привычней быть товарищем. Но вы можете называть как вам удобнее.

Аристарх Викторович откинувшись на спинку кресла, с деланным удивлением сказал своим друзьям:

–  Удивительное дело господа, или за эти двадцать лет коммунисты стали гораздо более терпимы, или нам повезло встретить несколько необычный экземпляр совдеповского командира.

–  Офицера.

–  Что?

–  Офицера Красной Армии. Вы господин генерал можете дальше продолжать развлекаться в остроумии, но хочу заметить - когда вы во Францию лыжи вострили, я еще под стол пешком ходил. Соответственно к разборкам гражданской войны, отношение никак не мог иметь, поэтому ваш сарказм непонятен. А сейчас я являюсь капитаном той армии, которая единственная из всех мировых держав бьет германцев по всему фронту. И горжусь этой принадлежностью… Да, еще небольшое замечание - неприлично говорить о человеке в третьем лице, когда он сидит перед вами.

Хе! Уел генерала! Он видно хотел вспомнить молодость и слегка тонко покуражиться над лапотником, а тут такой облом! Собеседник покраснел, закашлялся, и мельком глянув на своих прячущих улыбки друзей, извинился. А потом, немного оправившись, решил поинтересоваться родителями, рассчитывая видно, что мое возможное высокое происхождение, несколько сгладит неловкость от его промаха. Но и тут оказался в пролете. Я ответил, что происхождение у советского капитана самое что ни наесть рабоче-крестьянское. А образование очень даже среднее - школа восьмилетка и пехотное училище. Аристарх Викторович несколько усомнился в моих словах. Мол, слишком правильно предложения строю и беседу веду.

–  Тащ, извините, господин генерал, а что вы думаете, если дворяне в основном удрали из страны, то там все развитие затормозилось? И люди исключительно надысь да чавось до сих пор говорят? За эти двадцать лет очень многое поменялось. Мне даже как-то не верится, что вы не в курсе тех перемен…

Хозяин пожевал губами, и уже без всякой издевки ответил:

–  Видите ли Илья Иванович, я разумеется следил за всеми переменами происходившими в России, но одно дело слушать радио и совсем другое встретиться с человеком оттуда. Мы ведь двадцать три года видели только тех русских, которые сумели уйти из красной России после проигрыша в гражданской войне. А в наших газетах, про СССР, перед войной, писали только в негативном ключе. Может вы нам расскажите как обстоят дела на самом деле?
– и смеясь добавил - Только, пожалуйста, без коммунистической пропаганды. Мы на нее давно иммунитет имеем.

Если можно, только факты.

–  Хм… пропагандировать идеи бородатых классиков я точно не собираюсь, тем более что не очень в них разбираюсь. Но чтобы было проще, сами спрашивайте, что именно вас интересует.

А интересовало старичков практически все. Начиная о том как обстоят дела в колхозах ( правда я и сам об этом имел весьма смутное представление) и заканчивая строительством новых заводов. Ну и разумеется жизнь простых людей их тоже не оставила равнодушными. Я даже языком трепать устал, хотя старался говорить правду. И о перегибах с кулаками и о новых заводах и о том, как старую гвардию верховный на ноль чистками помножил. И то, что их бывшие имения после гражданской, те что целыми остались, в дома отдыха да в пионерлагеря превращены.