– Отдайте кота, - повторил мужчина, с омерзением скидывая с себя полированную доску.

– А я?

– Что "я"?

– Но ведь я же человек!
– шепотом, как в лавиноопасном ущелье, вскричала она, еле удерживая бьющегося за пазухой Зулуса.

– Ну и что?

Цинизм вопроса потряс Катюшу до такой степени, что на несколько секунд она просто онемела. Потом в голове спасением возник заголовок ее же собственной передовой статьи.

– Но ведь… - запинаясь, произнесла Катюша.
– Главная ценность - люди…

Незнакомца передернуло.

– Ничего себе ценность!
– буркнул он, поднимаясь.
– Вас уже за пять миллиардов, и что с вами делать - никто не знает… И потом - перестаньте врать! Что за ценность такая, если ее ежедневно травят дымом из мартена и селят в доме, готовом развалиться! Ценность…

– А разум?
– ахнула Катюша.

– Что "разум"?

– Но ведь мы же разумны!

– Знаете, - устало сказал мужчина, - на вашей планете насчитывается четыре разумных вида, причем два из них рассматривают людей как стихийное бедствие и о разуме вашем даже и не подозревают…

Кажется, он и впрямь был пришельцем из космоса… Внизу всхрапывали моторы, клацал металл и страшный надсаженный голос орал команды.

– Как вы можете так говорить?
– еле вымолвила Катюша, чувствуя, что глаза ее наполняются слезами.
– Вы же сами - человек! Мужчина!

– Э, нет!
– решительно сказал незнакомец.
– Вот это вы бросьте. Никакой я вам не мужчина. Я вообще не гуманоид, понятно? То, что вы видите, - это оболочка. Рабочий комбинезон. Технику нам, сами понимаете, из соображений секретности применять не разрешают, так что приходится вот так, вручную…

Он сморщился и снова принялся массировать кисть руки. В этот момент здание как бы вздохнуло, на стену, ставшую потолком, просыпался град бетонной крошки, в прямоугольном люке, как тесто в квашне, вспучился клуб белесой строительной пыли. Высунувшийся из-за пазухи Зулус в ужасе жевал ноздрями воздух, насыщенный запахами катастрофы.

Катюша поднялась на колени и тут же, обессилев, села на пятки.

– Послушайте… - умоляюще проговорила она.
– Пожалуйста… Ну что вам стоит!… Спасите нас обоих, а?…

Такое впечатление, что спасатель растерялся. На землистом лице его обозначилось выражение сильнейшей тоски.

– Да я бы не против… - понизив голос, признался он и быстро оглянулся на окно и дверь.
– Тем более вы мне нравитесь… Ведете себя неординарно, не визжите… Но поймите и меня тоже!
– в свою очередь взмолился он.
– Вас вообще запрещено спасать! Как экологически вредный вид… Я из-за вас работы могу лишиться!

Несколько секунд Катюша сидела, тупо глядя вниз, на осколок керамики.

– Не отдам, - вяло произнесла она и застегнула пуговку.

– Ну не будьте же эгоисткой!
– занервничал спасатель.
– До оползня осталось тридцать минут.

– Вот и хорошо… - всхлипнув, проговорила она.
– Втроем и грохнемся…

– Зря вы, - сказал незнакомец.
– Имейте в виду: мне ведь не впервой. Больно, конечно, но не смертельно… Оболочка регенерируется, в крайнем случае выдадут новую… Кота жалко.

– Пришелец… - горько скривив рот, выговорила Катюша.
– Сволочь ты, а не пришелец!

– Ну знаете!
– взбеленясь, сказал спасатель.
– Разговаривать еще тут с вами!…

Он растянул по-лягушачьи рот и очень похоже мяукнул. В тот же миг Зулус за пазухой обезумел - рванулся так, что пуговка расстегнулась сама собой. Катюша попыталась его удержать, но кот с воплем пустил в ход когти. Вскрикнув, она отняла руки, и Зулус во мгновение ока нырнул за пазуху незнакомцу.

Не веря, Катюша смотрела, как на ее располосованных запястьях медленно выступает кровь.

– Послушайте… - искательно сказал незнакомец.
– Вы все-таки не отчаивайтесь. Попробуйте выбраться через дверь. Там из стены торчит балка, и если вы до нее допрыгнете…

Катюша схватила полированную доску и вскочила, пошатнув свой разгромленный и полуопрокинутый мирок.

– А ну пошел отсюда, гад!
– плача, закричала она.

Но то ли секция сыграла от ее взмаха, то ли у спасателя была воистину нечеловеческая реакция, но только Катюша промахнулась и, потеряв равновесие, снова села в обломки.

– Ну, как знаете… - С этими словами незнакомец исчез в отверстом люке окна. Катюша выронила доску и уткнулась лицом в груду мусора. Плечи ее вздрагивали.