– Окно бы завесить… - борясь с тошнотой, сказал Леха и, не получив ответа, встал. Подобрался к висящему на одном гвозде одеялу, протянул уже руку, но тут горбыльно-веревочную путаницу мотнуло течением и Леха оказался с покойником лицом к лицу. Внезапно утопленник открыл страшные глаза и, криво разинув рот, изо всех сил ударил пухлым кулаком в стекло.

Леха так и не понял, кто же все-таки издал этот дикий вопль: утопленник за окном или он сам. Беспорядочно отмахиваясь, пролетел спиной вперед через всю хату и влепился в стену рядом с печкой.

…Сквозь целые и невредимые стекла светила луна. Потопа - как не было. Бессмысленно уставясь на оплывающую свечу, горбился на табуретке небритый Петро. Нетвердым шагом Леха приблизился к столу и, чудом ничего не опрокинув, плеснул себе в стакан первача.

– А не знаешь, кто у него мог эту ногу свинтить?
– спросил он, обретя голос.

Петро долго молчал.

– Да любой мог!
– буркнул он наконец.
– Тут за оврагом народ такой: чуть зевнешь… Вилы вон прямо со двора сперли - и Уркан не учуял…

– Ну ни стыда ни совести у людей!
– взорвался Леха.
– Ведь главное: свинтил - и спит себе спокойно! А тут за него…

Он замолчал и с опаской выглянул в окно. Зеленоватый маленький инопланетянин понуро стоял у раздетой на зиму теплицы. Видимо, обдумывал следующий ход.

– Чего он там?
– хмуро спросил Петро.

– Стоит, - сообщил Леха.
– Теперь к поленнице пошел… В дровах копается… Не понял! Сарай, что ли, хочет поджечь?…

– Да иди ты!
– испуганно сказал Петро и вмиг очутился рядом.

Инопланетянин с небольшой охапкой тонких чурочек на голенастых ножках шел к сараю. Свалил дрова под дверь и обернулся, просияв капельками глаз.

– Не отдашь?

– Запалит ведь!
– ахнул Петро.
– Как пить дать запалит!

Он метнулся в угол, где стояла чудовищная рукоять черпака. Схватил, кинулся к двери, но на пути у него встал Леха.

– Ты чего? Сам же говорил: видимость!…

– А вдруг нет?
– рявкнул Петро.
– Дрова-то - настоящие!

Тут со двора послышался треск пламени, быстро перешедший в рев. В хате затанцевали алые отсветы.

– Запалил… - с грохотом роняя рукоятку, выдохнул Петро.
– Неужто взаправду, а? У меня ж там аппарат в сарае! И снасти, и все…

Леха припал к стеклу.

– Черт его знает… - с сомнением молвил он.
– Больно дружно взялось… Бензином вроде не поливал…

Часто дыша, Петро опустился на табуретку.

В пылающем сарае что-то оглушительно ахнуло. Крыша вспучилась. Лазоревый столб жара, насыщенный золотыми искрами, выбросило чуть ли не до луны.

– Фляга… - горестно тряся щетинами, пробормотал Петро.
– Может, вправду отдать?…

Леха вздрогнул и медленно повернулся к нему.

– Что?… - еще не смея верить, спросил он.
– Так это все-таки ты?…

Петро подскочил на табуретке.

– А пускай курятник не растопыривает!
– злобно закричал он.
– Иду - стоит! Прямо на краю поля стоит! Дверца открыта - и никого! А у меня сумка с инструментом! Так что ж я, дурее паровоза?! Подпер сбоку чуркой, чтоб не падала, ну и…

– Погоди!
– ошеломленно перебил Леха.
– А как же ты… В газете же пишут: к ним подойти невозможно, к тарелкам этим! Страх на людей нападает!…

– А думаешь - нет?
– наливаясь кровью, заорал Петра.
– Да я чуть не помер, пока отвинчивал!…

– Отда-ай мою поса-адочную но-огу-у!… - с тупым упорством завывал инопанетянин.

– Отдаст!
– торопливо крикнул Леха.
– Ты погоди, ты не делай пока ничего… Отдаст он!

– А чего это ты чужим добром швыряешься?
– ощетинившись, спросил Петро.

– Ты что, совсем уже чокнулся?
– в свою очередь заорал на него Леха.
– Он же от тебя не отстанет! Тебя ж отсюда в дурдом отвезут!

– И запросто… - всхлипнув, согласился Петро.

– Ну так отдай ты ему!…

Петро закряхтел, щетинистое лицо его страдальчески перекривилось.

– Жалко… Что ж я, зазря столько мук принял?…

Леха онемел.

– А я?
– страшным шепотом начал он, надвигаясь на попятившегося Петро.
– Я их за что принимаю, гад ты ползучий?!

– Ты чего? Ты чего?
– отступая, вскрикивал Петро.
– Я тебя что, силком сюда тащил?

– Показывай!
– неистово выговорил Леха.