– Как объяснить: зачем, почему?

– Не надо ничего объяснять.

– Не было бы паники…

– Она все равно будет. Далее. Немедленно – я подчеркиваю, немедленно! – надлежит отправить отряды МЧС к неорганизованным туристам. Ко всем туристским стоянкам на берегу моря и в горах. Эмчеэсовцы во время работы должны быть одеты в гидрокостюмы и защитные шлемы. Вывозите с берега людей. Всех эвакуируйте. Всех.

– У нас сил не хватит, – засопротивлялся мэр. – Дикие стоянки в каждой щели. Там тысячи туристов. Десятки тысяч.

– Вам должно хватить сил. Ясно? Мобилизуйте пожарных. Пусть действуют в связке с эмчеэсовцами. Работать все должны в шлемах и защитных костюмах. Ваша задача: вывезти людей с берега и с открытых мест. Всех людей. Как поняли меня?

– Я вас понял.

– Остальные мероприятия осуществляйте по разработанному плану «Зебра тридцать семь». А за эвакуацию людей из палаточных лагерей будете отвечать вы лично. Вам ясно, господин мэр?

– Так точно.

Игорь Пастухов никогда и никуда не ездил без фотоаппарата. Точнее, во множественном числе: без фотоаппаратов. Даже на отдых. Даже в санаторий. Ведь кто знает, где и когда сделаешь кадр, который потом прославит тебя и будет гулять по международным выставкам и перепечатываться сотнями газет и журналов?!

Так было, например, в восемьдесят седьмом в Екатеринбурге. Он приехал снимать передовиков местного завода лесных машин, а сделал хулиганскую карточку: городской памятник Ленину в необычном ракурсе – маленький-маленький Ильич стоит на огромном гранитном шаре. Получался символизм: железный клоп оседлал всю землю. По перестроечным временам символизм прошел на «ура» и принес Игорю Пастухову три Гран-при на международных выставках.

Так было в Праге в девяносто втором: на Староместской площади удачно сошлись освещение, настроение, рисунок толпы… И вроде бы ничего необычного: смеющаяся девушка, сморщившая носик, а вокруг нее – разноликие туристы и разноликая старина. Однако же за этот кадр Пастухов получил Гран-при в Японии…

Вот и теперь в номере санатория «Буран» с видом на море в стареньком кофре Игоря лежал заслуженный «Никон» с тремя сменными объективами, а также новенький цифровой фотоаппарат «Кэнон».

Утром двадцать первого июля он проснулся, как всегда, поздно – от непривычных звуков за окном. Не от шума моря. Не от криков детей. И не от щебета ранних птах. Из-за штор доносились крики множества людей. Крики, полные ужаса, безумия, паники.

Первым делом Игорь выхватил из кофра камеру. Таков уж был рефлекс художника и репортера с тридцатилетним стажем. И только затем выскочил на балкон: взъерошенный, в одних семейных трусах, с фотоаппаратом в руке.

Обыкновенно поутру с четвертого этажа Игорю открывался мирный вид: море, набережная с лотками, пляж, санаторный цветник, прогуливающиеся курортники.

Сейчас по набережной, по пляжу, по санаторному цветнику в разных направлениях бежали, обезумев, люди. Люди сталкивались, падали. Слышался отчаянный, многоголосый визг детей, выкрики мужчин, надрывные голоса женщин, наперебой окликающих кого-то.

Еще не понимая природу паники, Игорь вскинул «Никон» с телевиком и сделал несколько кадров. Получалось, кажется, живописно: недавно вышедшее из-за гор солнце, мирное, ласковое море – и обезумевшие человеческие лица.

Отщелкав кадров десять, он оторвался от объектива и заметил наконец то, что послужило причиной паники: над развороченным людским табором на высоте пары метров над землей носилась огромная, с метр в длину, оса. Игорь навел объектив на нее, выпустил еще одну очередь, кадров из десяти, – и, кажется, пару раз попал: на переднем плане гигантская оса, а рядом – искаженное ужасом лицо бегущего человека.

Пастухов оторвался от видоискателя и заметил еще двух насекомых. Столь же огромных, как первое. И они тоже носились, стремительно меняя направление полета, над разбегавшейся в разные стороны толпой.

Еще одно гигантское насекомое пристроилось на половинке арбуза, разрезанного продавцом в рекламных целях, и жадно пило из него сок. Игорь навел телевик на эту тварь: гора арбузов рядом с нею отчетливо подчеркивала ее размеры. Тело осы было раза в три больше самого большого арбуза.

Игорь сделал еще одну очередь из фотоаппарата. Порой – и это было прекрасно! – рядом с арбузами и осой в кадре появлялось обезумевшее лицо человека.

У Игоря в коллекции не было еще ни одного приза с репортерских выставок – только с художественных. А эта документальная съемка тянула на Гран-при «Уорлд-пресс-фото».

Наконец пленка кончилась. Пастухов вбежал внутрь номера. Достал было из кофра новую пленку, потом передумал и вытащил цифровой фотоаппарат. Конечно, у «цифровика» возможности меньше, зато…

Он не додумал эту мысль и снова выскочил на балкон.

Быстро отснял на «цифровик» все восемнадцать кадров. Среди них тоже были неплохие. Например: огромная оса – видимо, случайно – в своем беспорядочном полете ударяет прямо в лицо молодого парня. Игорь даже перестал снимать и посмотрел на дисплейчике фотоаппарата, что получилось.