Шрифт:
– Не веришь мне? Я тебя когда-нибудь обманывала? Хоть раз зло тебе сотворила?
– Мне - нет, но сейчас я не за одного себя отвечаю. А верю или не верю… Крещение ведь будет притворным? Так?
– А эти?
– Нинея кивком головы указала на дом, в котором размещалась воинская школа.
– Они по своей воле крест приняли?
– Нет, не по своей, во всяком случае, не все. Однако приняли, не для того, чтобы отринуть!
– Воинская школа на моей земле стоит, и я не могу в ней своих людей учить?
– …
– Да стоит мне только повелеть!…
– …
"Ну, сэр, сейчас ка-ак долбанет… Как того волхва… Как там Беляна причитала: "Убьет или разума лишит".
Мишка буквально физически ощутил, как давит на него воля ведуньи, захотелось, если не сбежать, то хотя бы отвести глаза, но именно сейчас этого ни в коем случае делать было нельзя.
"Нет здесь никакой мистики! Надо только выдержать, не поддаться… Б-б-блин… Не будет она меня убивать, ей не убить, а подчинить надо… Кажется, надо выстроить в сознании стену, даже мысленно представить ее себе… Или все проще? А ну, пошла на хрен, старая карга! Сейчас сам как долбану!".
Похоже - получилось…Давление пропало, а Нинея, уже не угрожающе, а как-то совсем по-женски обиженно воскликнула:
– Да что ж ты молчишь-то, Мишаня?
– …
"Жалко бабку, что-то важное я ей, похоже, обломал… А ведь ничего, кроме добра от нее не видел. Но нельзя иначе!".
Нинея неожиданно улыбнулась и заговорила тоном ворчливой бабки:
– Верно тебя Бешеным Лисом зовут… Ладно, паршивец эдакий… Пошли в дом, там поговорим.
"Не верю!", как говорил товарищ Станиславский. Это: "Стоит мне только повелеть" - не просто так выскочило. И попытка ментальной атаки, хотя знает, что меня, так как остальных, не ей пригнуть. Редкое зрелище Вам открылось, сэр Майкл - мадам Петуховская сорвалась, потеряла контроль над собой! Но, судя по тому, как она быстро взяла себя в руки, Вы, сэр, нужны ей позарез. Правда возвращение в образ доброй бабушки вышло не очень натурально - нервы, годы…
Однако, если прозвучало предложение поговорить, то получается, что тогда - в начале апреля - Вы, сэр Майкл, были правы, решив не форсировать и дождаться, пока старуха сама расколется. Вот, похоже, и дождались. Теперь, чтобы Вас убедить, ей придется выдать хотя бы часть тех планов, которые у нее в отношении Вас, сэр, имеются. А планы, надо понимать, очень для нее важные, иначе Нинея не сорвалась бы при первом же возникшем препятствии. Ну что ж, послушаем" .
– А может здесь поговорим, баба Нинея? Не дай Бог, Красава почует, что мы с тобой поссорились.
– А вы вовсе и не ссорились!
– Голос Красавы прозвучал за спиной так неожиданно, что Мишка чуть не подпрыгнул.
– Ты просто боишься бабулю, а чего бояться-то?
– Ну ты даешь, Красава! Так и заикой сделать можно…
– Ну вот, и меня испугался!
"Выпороть бы тебя, соплячка…".
– Ага! А теперь рассердился!
– Красава явно получала удовольствие от применения недавно освоенной науки.
"Ну- с, мадмуазель, если Вы считаете себя такой умной… Пороть-то по-разному можно".
– Правильно, рассердился. А можешь сказать: почему?
– Потому, что я незаметно подкралась и узнала то, что ты не хотел, чтобы я знала!
– И это правильно. И чего же я, по-твоему, боюсь?
– Я же сказала: бабулю.
– Бабулю, которая мне жизнь спасла и от которой я ничего, кроме добра не видел? Я, которого Светлые Боги так любят, что бабуля меня заворожить не может?
Бзынь! Подзатыльника от Мишки Красава никак не ожидала и не только не смогла увернуться, но даже на какое-то время оцепенела от изумления. А Мишка, схватив Красаву за плечо, уже орал, как Петька на своих ратников:
– Бабуля на тебя свиристелку все силы тратит, знания свои тебе передает, а ты ни на что, кроме игрушек их применить не можешь! А ну-ка, называй признаки страха!
– Бабуля, он меня… - Красава сначала попыталась вырваться, не вышло, потом вознамерилась пустить слезу. Мишка вспомнил, как мать муштровала Машку и топнул ногой.
– Не реветь! Стоять прямо, руки опустить, смотреть на меня! Да не по коровьи смотреть, ты волхва, твой взгляд - твое оружие! Теперь отвечай: глаза у меня расширились или, может, я озирался?
– Нет…
– Я горбился, сутулился, плечи опускал?
– Нет.
– Голос был тихим, прерывался, речь была невнятной?
– Нет.
– Я дрожал, пятился?
– Нет.
– Руками я одежду теребил, за лицо или за горло руками брался?
– Нет.
– Колени я подгибал, на месте без толку топтался?
– Нет.
– С каждым ответом голос Красавы становился все тише и тише.
– Так где ты у меня страх увидела?
– …
– Не молчать! Отвечай: с чего про страх подумала?