– Да уж… – Олег побарабанил пальцами по столу. – Господа, а что, возразить никто не хочет? Может, господин… м-м-м, Зайтман преувеличивает? Горячится?

– Конечно, преувеличивает! – громко воскликнула тетушка-общественница. – Молодой он еще, неопытный. Вы, господин Народный Председатель, не обращайте на него внимания, чего только сгоряча да по молодости не наговоришь! Наш дружный коллектив…

– Стоп! – Олег поморщился. – Видите ли, уважаемая госпожа, такие речи мне не интересны. Официальная точка зрения мне прекрасно известна и так. И мы ее будем менять, давно назрело. Если бы люди честно говорили, что думают, и не только говорили, а еще и предлагали что-то, глядишь, и не оказались бы мы сейчас в такой заднице.

Краем глаза он поймал чью-то скептическую полуухмылку.

– Ну да, – кивнул он, – раньше не очень-то можно было высказываться, понимаю. Но времена меняются, господа. Может, кто-то еще хочет возразить вашему коллеге? По существу?

Он обвел людей взглядом. Те мялись и отводили глаза. Высказаться больше не захотел никто. Олег хмыкнул про себя. Действительно, а чего он ожидал? Что кто-то в этой толпе начнет резать правду-матку Нарпреду в лицо? Даже если Нарпред не решит, что за нахальство следует наказать, обязательно кто-нибудь из своих стукнет начальству или в Третий отдел. Та же тетушка-общественница, например, точно стукнет. Народ давно отучили говорить прямо, и повезло, что нашелся молодой да неопытный, которого жизнь еще не била. И дважды повезло, что он увольняется и дирекции больше не боится. А если бы не увольнялся, рискнул бы на такую откровенность? Ох, сомнительно. Надо бы прикрыть парня, а то Общественные Дела враз в бараний рог его скрутят. Ладно, пометили, теперь не забыть бы. Кстати, а зачем забывать? Можно ведь вот так…

Народный Председатель поднялся со стула и кивнул:

– Всем спасибо за содержательную беседу. Не буду больше отвлекать. Кто-нибудь, подскажите телефон директора, окажите любезность.

Сразу трое или четверо зашелестели страницами телефонного справочника. Но победила в негласном соревновании общественница.

– Тридцать два девяносто восемь! – гордо сообщила она по памяти.

– Спасибо… – Олег подхватил трубку ближайшего телефона и набрал номер. – Герман Иосифович? Кислицын говорит. Спуститесь, пожалуйста, в КБ, я вас жду.

Он брякнул трубку на рычаг.

– До свидания, господа, – он подошел к двери и взялся за ручку, но обернулся. – Кирилл, можно вас на минутку в коридор пошептаться?

Он выпустил парня в коридор, вышел за ним и подождал, пока телохранитель плотно прикроет дверь, сквозь которую тут же прорвался возбужденный гул голосов. Затем он увлек Кирилла в конец коридора, к подоконнику. Там он вытащил из кармана блокнот, вырвал страницу и набросал номер телефона.

– Вот, – протянул он бумажку. – Отдел канцелярии по работе с гражданами. Как получите на руки трудовую, перезвоните по этому телефону, вас будут ждать.

Сколько вам еще осталось здесь работать?

– До конца недели. Сегодня вторник, значит, еще три с половиной дня.

– Прекрасно. Значит, в понедельник… или даже в субботу сразу же звоните. У вас какое образование? И, кстати, у вас имелись какие-то планы на будущее, от которых нельзя отказаться?

– Ну… – Кирилл потер лоб. – Я вообще-то из Воралтая. В Моколе закончил политех по факультету тяжелых машин и оборудования. Думал вернуться домой, там хоть квартира есть. Лучше в двушке с родителями, чем здесь по общагам мотаться. Там поступлю в какой-нибудь институт или КБ, лет через десять, глядишь, даже квартиру дадут, если повезет. Здесь, в Мусельске, на жилье шансов никаких, разве что брать в кассе ссуду да деревянный дом строить. В Моколе – тем более без шансов.

– С жильем мы что-нибудь придумаем, – отмахнулся Олег. – Позвоните по телефону, вас вызовут на собеседование. Нам нужны молодые и энергичные специалисты, хотя синекуры не обещаю, да и высоких зарплат – тоже. Придется вкалывать. Согласны?

Парень некоторое время недоверчиво разглядывал бумажку. Потом он открыл рот, но в этот момент в дальнем конце коридора показался Краличка, спешащий под конвоем Иоганна.

– В общем, если согласны, звоните по телефону, – нетерпеливо сказал Олег. – Начальства за сегодняшнее не бойтесь – я прикрою. Если общаки прессовать начнут, тоже позвоните по этому телефону.

Он повернулся к запыхавшемуся Краличке.

– Интересную я беседу поимел сейчас с вашим специалистом, – холодно произнес Народный Председатель. – Очень интересную. Думаю, содержание вам передадут без меня, пока же хотелось бы предупредить, что если в его адрес последуют какие-то санкции, вам, господин директор, сильно поплохеет. Подчеркиваю, вам лично.

Канцелярия проконтролирует этот вопрос, – он посмотрел на директора немигающим взглядом, и тот мелко закивал. – Кроме того, у меня еще вот такой вопрос.

Он подтолкнул директора к окну и ткнул пальцем в несколько стоящих в ряд под открытым небом ящиков. Дерево обшивки по большей части сгнило и рассыпалось (или было выломано), и из деревянной стружки проглядывали ржавые металлические части.

– Что это такое? – осведомился Народный Председатель.

– Это? – директора заметно пробрала дрожь. – Это… станки… Новые. Недавно пришли. Еще не успели поставить в цеха…

Олег повернулся к Кириллу и приподнял бровь.

– Токарные станки с ЧПУ. С числовым программным управлением, – пояснил тот. – Кажется, сахарские. Надписи, во всяком случае, на яркси. Третий год так стоят, с них уже утянули все, что только можно. Теперь только в металлолом.