Она не удостоила его ответом, невозмутимо курила, словно не замечая, как его рука ползет по ее ноге, поднимается к груди по кружеву майки.

– Какая сладкая, а, пацаны? – не унимался бритый. – Череп, ну поделись с братвой, мы ж тоже люди… – он сжал грудь, и тут же Коваль воткнула бычок ему прямо в глаз, памятуя о словах Мастифа, что именно туда и надо, чтоб больше не хотелось. Раздался такой ор, что, казалось, рухнет потолок. Братва подскочила, выхватывая пушки, Кабан закрыл Марину собой, тоже успев вырвать из-за пояса ствол, но тут раздался голос Черепа:

– Назад все, а то перебью, на хрен! Отошли от моей женщины, я сказал!

Он тяжело поднялся и подошел к ним, отодвинув в сторону Кабана, взял Марину за подбородок:

– Зачем ты приехала, Коваль, что тебе здесь надо? Это моя территория, мастифовские сюда не лезут, – пьяно качнувшись, Олег ухватился за стоящий рядом столик. – Так я не слышу – что тебе надо?

– Я приехала за тобой. Поедем, Олег, я прошу тебя, – тихо попросила она, прижимаясь к нему всем телом. – Поедем, ты нужен мне, я не справлюсь одна.

Бросив на стол несколько зеленых бумажек, Череп потянул ее за собой к выходу.

– Едем, Коваль, тебе не место в этом притоне.

Утром Марина отвесила мучимому жутким похмельем Олегу пару ощутимых оплеух, чтобы не забывался. А потом он долго компенсировал себе это, распластав ее по кровати. День закончился нагоняем от Мастифа, узнавшего о ночной поездке в Ершовку без охраны и за рулем. Он топал ногами и орал, а Коваль спокойно курила, наблюдая за этим действом. В конце концов, старикан отобрал у нее ключи от джипа, велев ездить только на бронированном «Мерседесе» и с водителем, Саней Каскадером.

– И запомни одну очень простую вещь, – под занавес бурной сцены уже спокойно добавил он. – Ни один кобель, даже самый племенной, не стоит риска быть убитой. Иди.

Марина пришла к себе и от злости так набросилась на Черепа, что тот ахнул – обычно в постели она покорно делала все, что взбредало ему в голову, а сейчас…

– Спятила совсем, – констатировал он, потирая укушенное до крови плечо. – Что случилось?

– Ничего. Ты знаешь, что вчера я велела убить Дэна и Боцмана?

– Говорю же – спятила. Но ты имела право на это. Не переживай, страшно только в первый раз, потом привыкаешь.

– А если я не привыкну? – спросила Марина, глядя на него.

– Привыкнешь, – вздохнул Череп, переворачивая ее на живот и начиная целовать прохладную гладкую кожу, источающую тонкий аромат туалетной воды.

Он был неплохим любовником, внимательным, нежным, иногда в меру жестким, но таких эмоций, как с Федором, Марина не испытывала. Видимо, потому, что не вызывал он у нее никаких чувств. Да, она была безмерно благодарна ему за понимание – за то, что он не требовал от нее бурных проявлений, каких-то слов, он просто был рядом. Она же отдавалась ему с удовольствием, и Олег чувствовал, что ей хорошо с ним, она всегда об этом говорила, но любви не было.

Коваль отлично знала, что бойцы Мастифа шушукаются: мол, Череп вовремя догадался, куда надо залезть, чтобы быть в шоколаде. Но ей на это было плевать, точно так же, как и Черепу, кажется. Она даже как-то спросила об этом, и он ответил, что не делает ничего, что было бы ему противно.

– Почему я должен отказаться от тебя, чтобы кто-то заткнул свой рот? Только потому, что я – твой телохранитель? В этой ситуации тебе стоит беспокоиться больше.

– Если для тебя это важно, то ты можешь уйти. А я возьму другого, Кабана, например, – игриво заявила Коваль.

– Ну, сейчас! – возмутился Череп. – Так я тебя Кабану и доверил!

Через неделю Мастиф на два месяца отправил любимицу в Швейцарию, чтобы дать ей возможность немного сменить обстановку и привести в порядок свое тело. Никаких дел в этой поездке не планировалось, кроме нескольких процедур у пластического хирурга, которые должны были сделать ее рубцы менее заметными.

Это было вполне беззаботное время – Марина торчала в кафе, ходила по городу, развлекалась, словом, прожигала жизнь. Иногда ее посещали мысли о прошлом, но она старательно гнала их прочь, не желая ничем омрачать свой отдых и праздное времяпрепровождение. Ее тело стало почти таким, как раньше, она похудела, стала еще стройнее, тоньше. Олег был просто в восторге, налюбоваться на нее не мог. И Коваль была счастлива тем, что ему хорошо с ней, что он смотрит на нее с обожанием, что ему приятно сжимать ее в объятиях, ласкать, целовать… Пусть она не любит его, но он счастлив тем, что она принадлежит ему. И пусть ему будет хорошо…

Мастиф вел свои дела грамотно, не враждуя без нужды ни с кем, но и своего не упуская. Его казино и клубы приносили хорошую прибыль, жаловаться было просто грех. Старый лис всегда знал, кому и сколько дать, чтобы не мучили проверки. Конечно, кормить приходилось многих, зато проблем почти не было. Видимо, от скуки примерно через год, в мае, Мастиф занялся личной жизнью удивительно похорошевшей Коваль. К этому времени уже не было людей, не знавших, кто такая эта сногсшибательная красотка, постоянно появляющаяся везде и всюду рядом со старым лисом. И это вносило определенные сложности – характер ее не изменился, и Марине ничего не стоило послать любого далеко и красиво. Мастифа это просто бесило, ведь попадались и непростые люди среди желающих познакомиться с ней поближе.