Шрифт:
Но чувства его обманывали. Она была девственницей, а он опытным мужчиной. Он знал, что надо держаться от нее на расстоянии, и теперь обязан принять ответственность на себя.
И что же делать, ведь его будущее связано с Англией, тогда как Персефона родилась и выросла на Акоре. Он не мог представить ее в какой-то другой стране.
Осторожно отодвинувшись от нее, он встал на мягкую землю и сладко потянулся. По всему его телу разливалось приятное чувство удовлетворенности.
Однако к нему примешивалось и чувство вины.
Персефона спала на боку, спиной к нему. Он невольно залюбовался ее изящными изгибами, тонкой талией и высокой округлостью груди, и где-то в глубине его существа вновь зашевелилось желание.
Сдержанно застонав, Гейвин нашел тунику Персе-фоны и накрыл спящую, потом взял собственную тунику и вышел из храма. В гроте он случайно взглянул вниз, увидел на себе кровь Персефоны. Тихо выругавшись, он вспомнил о своем бесчестном поступке.
Зайдя в воду, он проплавал несколько минут, пытаясь решить, что делать дальше.
Начать следовало с самого неотложного. Выйдя из озера, он поднял с земли свою тунику, оторвал от нее лоскут, а то, что осталось, надел на себя, подпоясав ремнем стройную талию. Когда он вернулся в храм, Персефона еще спала. Бегло взглянув на каменный лик, который по-прежнему улыбался, Гейвин смочил оторванный лоскут водой и осторожно, чтобы не разбудить, повернул Персефону на спину. Она что-то пробормотала, но не проснулась. Он раздвинул ее ноги и аккуратно провел мокрой тряпочкой по нежной коже.
В следующее мгновение он почувствовал на себе ее взгляд.
– Что ты делаешь? – спросила она, не меняя позы. Ее голос прозвучал тихо, слова она выговаривала не совсем внятно.
– Ухаживаю за тобой.
– Я могу…
– Я знаю, ты можешь все сделать сама.
– Дай мне встать.
Она потянулась к своей тунике.
Гейвин отошел в сторону и отвернулся, чтобы не смущать Персефону. Она довольно быстро оделась и прошла мимо него.
Он схватил ее за руку:
– Куда ты?
Она посмотрела на него. Английский джентльмен, которого в нем воспитывали с детства, отпустил бы ее. Но акоранский принц не видел такой необходимости.
– Обратно во дворец, – ответила Персефона.
– Ты хочешь уйти отсюда, как будто ничего не случилось?
– Ничего и не случилось, во всяком случае, ничего важного.
Гейвин не был тщеславным, но ее заявление больно задело его самолюбие. Мало того, оно повергло его в шок.
– Персефона…
– Я действительно так думаю, Гейвин. Не знаю, что на нас нашло… Может, в той воде действительно что-то есть, а может, мы просто…
Она сказала «на нас», «мы». Значит, она все-таки признавала, что они оба принимали участие в процессе.
– Что – просто?
– Просто сделали то, что хотели сделать.
Ее прямота вызвала в Гейвине невольное восхищение.
– Но наши действия не имеют значения, – продолжала она. – Вулкан, который находится под Акорой, вот-вот начнет извергаться. Опасности подвергнутся сотни тысяч людей. Вот о чем надо сейчас думать.
Конечно, она права. Но в данную минуту Гейвин думал о том, как она ослепительно красива.
– Почему ты улыбаешься? – спросила Персефона.
– Потому что ты мне нравишься.
Он нежно погладил ее руку и сжал пальцы. Их тела прижались друг к другу, и она ощутила его тепло…
Долгая волнообразная дрожь прокатилась по земле. Послышался глухой шум камнепада. В следующую секунду на них обрушился град из осколков породы.
Глава 9
Мальчик перестал подметать коридор и, открыв рот, уставился на пару, которая спустилась по лестнице.
– Принц?
– Здесь все в порядке? – спросил Гейвин.
– Да… да, сэр, кажется, все в порядке.
– Травм нет?
– Травм? Нет… сэр… Я не слышал ни о каких травмах. В холле стояла тишина. Никто не подавал сигналов тревоги, не бегал по дворцу и не звал на помощь.
Прижав к себе Персефону, как он делал все время, пока они выбирались из пещер, Гейвин спросил у мальчика:
– Ты почувствовал?
– Что именно, сэр?
Паренек смотрел на него с искренним недоумением. На вид он выглядел лет на тринадцать, может, чуть больше, и его нельзя назвать испуганным, скорее, озадаченным, как будто его непонятно почему вдруг отвлекли от нудного занятия.