– Ладно, не важно, – бросил Гейвин и одарил юного уборщика давно отработанной обворожительной улыбкой, которая возымела желаемое действие: мальчик облегченно вздохнул.

– Он ничего не почувствовал, – удивленно заметила Персефона, когда они двинулись дальше по коридору.

– Похоже, что так. Наверное, землетрясение произошло на большой глубине.

– Может быть, такие землетрясения случаются постоянно, а мы их просто не замечаем.

– Я так не думаю.

Он открыл дверь своих апартаментов и жестом пригласил Персефону войти. Сайда, которая ровняла ряды книг, оставила свое занятие.

– Пришли! – констатировала пожилая женщина. – А я уже начала волноваться. – Она пригляделась к вошедшим и хмуро сдвинула брови. – Чем вы обсыпаны?

Только сейчас Гейвин заметил, что их волосы, кожа и одежда покрыты мелким белым порошком. Видимо, он просыпался с потолка пещеры во время землетрясения.

– Пылью, – коротко ответил он и оглядел комнату.

Хотя некоторым, особенно Сайде, Гейвин казался неорганизованным, он прекрасно знал местоположение каждой своей вещи. Сейчас же его книги, бумаги, инструменты, даже мебель – все казалось немного сдвинутым. Большинство людей даже не заметили бы, но Гейвин сразу углядел беспорядок.

– Что здесь случилось? – спросил он.

– Не имею понятия, – отозвалась Сайда. – Я принесла свежий виноград, – она указала на вазочку, стоявшую на столе, – и обнаружила, что все ваши вещи слегка сместились. Конечно, совсем не похоже на кавардак, какой вы обычно устраиваете, но все же странно.

– Вы тоже ничего не почувствовали? – спросила Персефона.

Сайда выгнула бровь:

– Что именно я должна почувствовать?

– Нет-нет, ничего, – поспешно вставил Гейвин. – Спасибо за виноград и за то, что вы расставили книги.

– Ну, я пошла. – Сайда поняла, что Гейвин ждет ее ухода. Уже открыв дверь, она добавила: – Вас искал Нестор.

– Зачем я ему понадобился? – поинтересовался Гейвин.

– Он не сказал.

– Если увидишь его, передай, что я здесь.

Сайда кивнула и вышла из комнаты. Персефона немного постояла и тоже повернулась к двери.

– Не уходи, – то ли попросил, то ли приказал Гейвин.

– Мне надо принять ванну.

– Мне тоже. Мы можем помыться вместе.

– Я не думаю…

– Вот и хорошо, не надо думать, – усмехнулся он и подошел к ней.

За окнами текла обычная городская жизнь. Люди деловито сновали по улицам, не подозревая, что творится в подземных пещерах. Однако в данный момент Гейвин ничего не мог поделать.

И он решил дать волю своим желаниям.

– Ты уже испробовала душ? – спросил он. Настороженно глядя на него (он подозревал, что она так смотрит на все новое и опасное), Персефона покачала головой.

– Я вполне могу помыться в своей собственной комнате.

– Конечно, можешь.

Но он не собирался ее отпускать. Его кровь бурлила, а самому ему очень хотелось дотронуться до Персефоны.

Быстро загородив ей дорогу к двери, он начал теснить ее к ванной комнате. Она прошла несколько шагов, потом остановилась и посмотрела на него в упор.

– Гейвин… – строго начала она, но он пренебрег ее тоном.

– Ты назвала меня гораздо лучше, чем «принц Атрейдис» или «дурачок».

Она слегка покраснела и заявила:

– Я пойду к себе.

Он обнял ее за талию, прижал к своей груди и прошептал, касаясь губами ее гладкой теплой щеки:

– Доставь мне удовольствие, Персефона. И позволь мне сделать то же самое тебе.

Когда, в какой момент она потеряла свою независимость и самодостаточность? А ведь она относилась к женщинам, довольным своей одинокой жизнью.

Ну хорошо, допустим, она никогда не чувствовала себя по-настоящему довольной, но она прекрасно обходилась без людей.

Сейчас же все изменилось.

Ее голова откинута назад, волосы выбились из косы и спадали до самой талии. Она стояла нагая под струями теплой воды, в нежных объятиях мужчины, полностью отдавшись во власть своим упоительным ощущениям.

Белая пыль пещеры, кружась, исчезала в сливной трубе у них под ногами. Руки Гейвина, скользкие от мыла с запахом сандалового дерева, ласкали грудь Персефоны.

– Потрясающе, – пробормотал он, повернул ее лицом к стене и принялся мыть ей спину, ягодицы и ноги.

Он так старался, что ей пришлось прислониться к стене душевой кабинки, чтобы сохранить равновесие.

Засмеявшись, он выпрямился и опять повернул ее лицом к себе. Его палец скользнул у нее между ног и начал ласкать самое чувствительное место.