Кира, оперативно пробегая через кухню на звонок, еще успела сунуть в микроволновку пару телячьих отбивных, чтобы они там мирно разморозились. Но это было последнее ее действие по хозяйству, в дверь уже входил следователь Еремей собственной персоной.

Настроен он был как-то странно. Отнюдь не лирически.

— Я вам не помешал? — осведомился он, обойдя всю квартиру.

— В чем? — захихикала очень довольная его вопросом Кира в полной уверенности, что следователь ревнует. — У меня никого нет. Я живу одна.

— Одна, говорите, хм-хм…

И снова этот странный взгляд в ее сторону! Нет, определенно у него что-то на уме не то. И не зря она была уверена, что между ними проскочила искра. Вот, пожалуйста, не успели объясниться, а он уже ревнует. Инстинкт, что поделаешь. Только почему он стал вдруг обращаться к ней на вы?

— Перекусить не желаете?

— Перекусить? Хм. Отчего же, если предлагают. С удовольствием.

Кира отправилась на кухню. А следователь потопал за ней.

— Значит, вы одна, — снова усмехнулся непонятно чему следователь. — А я вот почему-то был уверен, что вы тут со своей подругой планы на дальнейшую жизнь строите.

Кира в это время сосредоточенно следила за процессом — разморозившаяся и уже обильно посыпанная пряностями телятина должна была ровно лечь на сковородку — и намека в голосе Еремея не услышала.

— Она уже ушла, — рассеянно отозвалась Кира, бросая мясо на зашкворчавшее железо. — Была, но ушла.

— Ушла, значит. Угу.

Следователь присел на табуретку, взял вилку и… принялся поглощать выставленную на столе закуску. Кира едва успела сунуть ему тарелку, как он уже отправил в рот и сырокопченую колбаску, порезанную так тонко, что на просвет можно было смотреть через нее, словно через очки, и желтый мягкий сыр, и отливающую серо-розовым цветом правильную буженинку.

И к тому времени, когда подоспело основное блюдо, следователь уже успел изрядно подзаправиться и слегка оттаять. Во всяком случае, он снова начал говорить Кире «ты», и из его речи пропали скептические нотки. Но оказалось, что расслабилась Кира слишком рано.

«Подобревший следователь» вовсе не означало «лопоухий следователь».

— Мы сегодня обнаружили документы и личные вещи погибшей, — сообщил он Кире.

— В самом деле? Это какие же вещи?

Задавая этот вопрос, Кира думала о тех вещах Алены, которые передала им Лила. И потому удивилась. Но оказалось, следователь имел в виду совсем другие вещи.

— Ну как какие? — пожал он плечами. — Ее сумочку и все, чему положено быть. Свидетельница проверила, в сумочке было все, за исключением сотового телефона и денег.

— А кто нашел сумочку?

— Дворничиха.

— Может быть, трубка у нее?

— Клянется здоровьем детей, что ничего не брала.

— Если детей, то, может быть, действительно не брала.

— И сегодня же, буквально час назад, я сам лично побеседовал с семьей нашей Алены, — произнес Еремей, покончив с первым куском телятины с ранними помидорами и одобрительно наблюдая за тем, как Кира кладет ему на тарелку следующий ломтик мяса. — Поговорил, да. И знаешь, одна из сестер вела себя при этом довольно странно.

Снова странный взгляд в сторону Киры. Но Кира в ответ лишь пожала плечами. На ее взгляд, все в семье Алены вели себя не просто странно, а безумно странно. И ожидать чего-либо иного от людей, отдающих почти все свои заработки на строительство очередного молельного дома, из-за чего их собственные дети живут впроголодь, плохо одеты и чуть ли не разуты, не приходилось. Но ради приличия Кира все же спросила:

— Как это?

— Сначала она без конца подмигивала мне с самым таинственным видом. А потом заговорщицки вытащила из дома и сообщила, что ее родители ни слова правды мне не скажут, но что мои коллеги уже все знают. Дескать, она им уже все рассказала.

— И зачем ты мне это пересказываешь?

— Вроде бы и незачем, — покладисто согласился с ней следователь. — Только вот какая штука. Этих моих коллег зовут Кира и Олеся. Милые симпатичные девушки. Одна рыжая, другая пухленькая блондинка. Забавное совпадение, ты не находишь?

Кира онемела от ужаса. Господи! Какие же они с Лесей идиотки! Зачем назвались своими настоящими именами? А теперь эта легковерная дурочка Ирка, не желая дурного, сдала их с потрохами следователю.

— Э-э-э, — промямлила Кира. — Ну, тут такая история получилась…

— Какая?

— Ну, признаюсь, мы разговаривали с сестрой Алены.

— С Ирой?

— Ну да, с Ирой.

У следователя вырвался тяжелый вздох.

— Как вы там оказались? Впрочем, догадываюсь, вам захотелось поучаствовать в расследовании. Но зачем? Зачем вы полезли в это дело?

Разгорячившись, Еремей даже про телятину забыл. А это был, на взгляд Киры, дурной знак! Ох дурной! Такая отличная телятина, а он про нее забыл! Ее кот Фантик (тоже тот еще самец, между прочим) забывал про кормежку только в том случае, если страшно, просто невыразимо злился.