Юля сделала брови домиком и кивнула.

– Думаю, да. А что?

– А то, что он должен был закончить школу. И скорей всего, ходил он в ближайшую к дому. Нужно бы нам туда съездить и побеседовать с его учителями. Возможно, они подскажут нам, с кем он дружил и где теперь искать этих его друзей.

– Надо же! – расстроилась Юля. – А я и не догадалась, что можно обратиться в школу.

– Это потому что не у тебя муж пропал! – снисходительно пояснила ей Мариша. – Поэтому ты если и переживаешь, то только из-за меня. А зато у меня, наверное, от стресса все мозговые процессы активизировались с необычной силой. Ты посмотри, какие ниточки сходятся на этом Валере. Верка, записка и Смайл. Уверена, если мы найдем этого Валеру, то найдем и след Смайла. О! У меня даже энергии прибавилось!

Юля лишь вздохнула. По ее мнению, Мариша и в спокойном-то состоянии была порой слишком уж энергична, а если у нее еще прибавилось сил из-за стресса, тогда страшно подумать, в какие неприятности они могут из-за этого влипнуть! Однако школу, в которой учился Валера, они нашли без особых проблем. Она и в самом деле оказалась ближайшей к его дому, а попросту говоря, стояла прямо во дворе. Фамилию Валеры Юлька уже знала от соседей – Мутнов.

– Бедный парень, с такой фамилией ему только и оставалось, что заняться какими-нибудь не очень прозрачными делишками, – вздохнула Юлька. – Что ни говори, а от фамилии много чего в жизни зависит.

– Вот еще! – неожиданно вспыхнула Мариша. – При такой фамилии он мог стать вполне добропорядочным ассенизатором или рыбаком или даже банкиром. Вовсе не обязательно ему в откровенный криминал лезть.

Однако Мутнова Валеру в школе помнили смутно. А сама школа особой респектабельностью не отличалась. Ученики в разномастных свитерах и джинсах спокойно курили прямо на крыльце школы, ничуть не стесняясь. И при этом самому старшему из них вряд ли сровнялось двенадцать.

– Уверена, что ни один учитель у них дольше года не задерживается, – произнесла Мариша. – Сохранись тут костяк из учителей старой закалки, они бы такой распущенности не допустили.

Ее предположение подтвердила и директор школы – маленькая смешливая дамочка с цепкими глазками-бусинками.

– Текучка кадров у нас большая, – посетовала она. – Молодежь не желает хорошо работать за копейки. Год отработают, кое-какой стаж получат и ищут, где посытней да побогаче. Сейчас ведь школы только на спонсорской помощи и могут выехать. А у нас район бедный. Родители наших учеников сами по большей части сидят без денег. Какая уж тут помощь школе? А этот Мутнов Валера? Нет, такого я не припомню. В каком году он закончил школу?

Увы, подруги этого не знали.

– Придется поднимать дела учеников, – пробормотала директриса. – Но это можно будет сделать только после того, как придет секретарь.

– А когда она придет? – наивно поинтересовалась Юля.

И только когда Мариша, вздохнув, полезла в сумку за кошельком, выяснилось, что они допущены к школьному архиву..

Ровно через семь минут подруги стали обладательницами полного досье на Мутнова Валеру, которым располагала школа. В распечатке, которую им любезно предоставила директриса, было все. Сведения о его успеваемости, поведении и прилежании. Самое главное, сведения о классной руководительнице Валеры на протяжении шести лет, а также список учеников его класса с приложением адресов.

Классная руководительница Валеры, Алла Аркадьевна, жила на расстоянии трех автобусных остановок от школы. В типовом девятиэтажном доме, в котором было на удивление чисто. Да и вокруг дома уже давно убрали прошлогодние листья и прочий хлам. А на цветнике из влажной земли пробивались крепенькие ростки нарциссов и каких-то других луковичных цветов. Летом тут должен был быть настоящий райский уголок.

Дверь в квартиру Аллы Аркадьевны открыла хорошенькая девочка лет двенадцати—тринадцати в яркой футболке, обильно украшенной стразами, и потертых джинсах. На головке у нее пестрел венок из крохотных заколочек, стягивающих ее пышные вьющиеся волосы в затейливую прическу.

– Вы к бабушке? – осведомилась юная модница. – Ее нет, к соседям вышла. Но она сейчас придет. А пока пойдемте со мной!

И не успели подруги удивиться доверчивости ребенка, как та потащила их за собой.

– Пойдемте, пойдемте! Посмотрите, что эти пьяницы с нашим ремонтом сделали! – восклицала она при этом. – Вы акт обязательно составьте! И не слушайте бабушку, что ей ничего не надо. Она всегда так, других жалеет, а потом моему папе приходится все самому оплачивать. Он мне поручил проследить, чтобы все было сделано, как полагается.

Выстрелив в подруг этой информацией, девочка наконец затихла и показала на потолок. К этому времени они уже оказались в огромной, не меньше восемнадцати метров, кухне, обставленной мебелью из натуральной вишни. Таких размеров кухонь в типовой девятиэтажке просто быть не могло. А значит, тут явно имела место перепланировка, чтобы увеличить кухню за счет жилой комнаты.

– Вы на потолок гляньте! – настойчиво повторяла девочка.

Подняв головы, подруги дружно ахнули. С абсолютно черного потолка по стенам, обклеенным красивыми шелковыми обоями в барашках и пастушках, стекали жуткие черные подтеки. В некоторых местах они полностью смыли рисунок. Кроме того, паркет (а в этой кухне был положен паркет!) вздыбился. А одна из стен, видимо, выстроенная из гипсокартона, как-то угрожающе накренилась и держалась только за счет натянувшихся до предела обоев.