Шрифт:
– Течи сильные… Пробоины…
– Мы с места на место таскаем машины и налегаем изо всех сил.
– Ну, ребята, слава Богу, кажется, все прекратилось! – Маслов перекрестился.
Матросы стали креститься, потом обнимали друг друга. Появился Букреев. За ним кузнец и толпа матросов. Все кинулись целовать друг друга. Спасенные японцы тоже стали обнимать и целовать матросов. Но матросы перехватывали тревожные взгляды, которые они бросали на берег.
– Вода пошла в бухту, – сказал кузнец.
– А была как вулкан. Пыхнет – и сгоришь. Не знаю, зачем идти к ним просить о трактате. Бог их от нас отгородил. Так бы пусть и жили.
– Дайте ему, ребята, старую рубаху шерстяную, и он согреется.
– Может, и у нас трясло?
– Нет, у нас место надежней и земля плодородная. Сейчас снег идет и мороз и воздух здоровый.
– Вот видишь, они тоже люди добрые.
– Что же доброго, когда человек спастись не захотел. Ему кинули веревки, а он не взял. Это уж последнее дело.
– Земля коварная, и люди такие же.
– А славный был парнюга, – сказал Сизов. – Провел себе рукой по горлу, мол, не старайся, они мне все равно отрубят голову. И пропал!
– Надо будет, они и тебе так же скажут. Это им мало важности.
– Как же! У них шпицрутенов нет.
– На молитву становись!..
На палубе густыми рядами строились матросы. Под стук помп отец Василий в облачении стал читать молитвы.
«Да, это плывет наш киль, – думал Алексей Николаевич. – Неужели погибнет наше судно?!»
Алексей Николаевич потрясен до глубины души и забыть не может, как люди всей массой, не дожидаясь команд капитана и Путятина, кидались делать все возможное, повсюду натягивали леера, так что при любом положении судна можно было передвигаться в любом направлении, чтобы спасти корабль. Никто не выказал страха или слабости, из шестисот человек ни один не упал за борт, все старались помогать японцам, и многие при этом рисковали жизнью. Адмирал разговаривает с ними запросто и серьезно, как бы не делая разницы между нижними чинами и офицерами. Путятин сам переменился, в нем не было и тени английского воспитания.
Судно стояло на мели, и под пробитые борта матросы, споря с адмиралом и Лесовским, старались как удобней с помощью водолазов продернуть смоленые тросы и подвести стяженные пластыри из нескольких слоев парусины.
Василий думал, что японцам еще хуже, чем нам.
– У японцев землю смыло на полях. Как теперь сажать на камне? – сказал он, сменяясь у рычага помпы.
– Рис, он на воде растет, – ответил кто-то.
– Да под водой-то должна быть земля? Рис не морская водоросль, – сказал Сизов. – Морскую капусту и ту надсадишься, пока отдерешь.
– Женщина на военном судне приносит несчастье, – заметил Елкин.
– Куда уж больше! – отвечал Путятин. – А вы что, Елкин, хотите свезти ее на берег?
– Да… Я бы мог…
Путятин посмотрел на белокурого и румяного поручика, который совсем не производил впечатления зараженного предрассудками ретрограда. Взор адмирала стал опять таинственным и загадочным, который так нравился японцам, считавшим его настоящим северным ро-эбису.
– Вам придется делать промеры заново, глубины изменились, и дно теперь совершенно другое…
– Да, да… Видимо… Я так полагаю.
Адмирал с Посьетом, Гошкевичем и Пещуровым съехали на берег.
Всю ночь стучали помпы, откачивая воду. Под утро опять были толчки. Опять по трапам подымались босые, разбуженные свистками, угрюмые матросы.
Глава 15
КОГА КИНИДЗИРО
Путятин полагал, что надо прямо попросить Кавадзи и Тсутсуя показать текст американо-японского договора. Надо получить его вполне легально и как можно скорей.
Конечно, потомки могли упрекнуть адмирала, что, начиная русско-японские отношения и заключая договор двух государств, он наделал ошибок. Что верно, то верно. Евфимий Васильевич полагал, что Бог его простит. Да что потомки! Невельской не так молод, чтобы годиться в потомки, а он зло твердит об этом, хуже всякого японца.
«Я и сам это все знаю! – полагал Путятин. – Свои грехи дай Бог отмолить!»
Путятин убрал с Южного Сахалина крепость. Японцам предоставлена возможность приходить туда ловить рыбу и эксплуатировать айнов. Нет возражений против этого. А что же они? Японцы явно переменили политику, тянут и упираются. А ведь дали обещание в Нагасаки, что при следующей встрече заключат договор с Россией. В чем же дело?