Спичка обожгла Хрунову пальцы, он выронил ее и вдруг увидел, как в переднее окошко кареты, со звоном вытолкнув наружу осколки разбитого стекла, просунулся толстый ствол с устрашающим широким раструбом на конце. Даже круглый дурак догадался бы, что будет дальше; бывший гусарский поручик Хрунов дураком не был и оттого среагировал даже раньше, чем ошеломленный мозг успел предупредить его о стремительном приближении бесславного конца. Обрывки издевательски любезной речи, сочиненной им заранее для встречи с княжной Вязмитиновой, все еще беспорядочно крутились среди серого хаоса, заполонившего его ум, а натренированное с детства тело уже начало действовать: Хрунов сдавил коленями бока своего жеребца и дал ему шпоры, одновременно до отказа натянув поводья. Конь с протестующим ржанием поднялся на дыбы в тот самый миг, когда выпалил старинный мушкетон, выбросив из ствола целое облако дыма.

Хрунов ощутил сотрясение, произведенное угодившей в лошадиную грудь пулей, и мельком подумал, что коня жаль — уж больно был хорош. В следующее мгновение жеребец начал падать, заваливаясь на бок. Бывший гусар со сноровкой бывалого наездника выдернул ногу из стремени и, когда конь наконец рухнул в пыль, мячиком откатился в сторону, потеряв по дороге засунутый за пояс пистолет. Два других пистолета остались в седельных кобурах, карабин отлетел далеко в сторону — Хрунову был хорошо виден его поцарапанный приклад, блестевший в пыльной траве на обочине. Не зная, что предпринять, да и не понимая толком, что, собственно, произошло, поручик приподнялся с земли, тиская вспотевшей ладонью рукоять бесполезной сабли. Он вдруг заметил, что все еще держит в зубах разгрызенную, разлохмаченную, запыленную сигарку, и с досадой выплюнул ее под ноги.

Мост был усеян трупами и оружием — заряженным, готовым к бою, но столь же недосягаемым, как если бы оно находилось на обратной стороне Луны. В кустах бузины под мостом кто-то тяжело ворочался, треща ветвями и плеща водой. — Хрунов очень надеялся, что это был не кучер княжны, а Ерема.

— Барин, ваше благородие, — донеслось оттуда, и Хрунов вздохнул с некоторым облегчением. — Что у вас там творится? Кто палит?

Хрунов не успел ответить. Дверца кареты распахнулась, и на шаткий дощатый настил моста легко выпрыгнула княжна Вязмитинова. Она была в нежно-голубом платье и кружевной шали, на голове ее сидела шляпка с вуалью, кокетливо сдвинутая на сторону; тонкие, чудесной формы руки, до локтя обтянутые атласными перчатками, непринужденно сжимали армейский кавалерийский карабин.

— Кому надо, тот и палит, — спокойно ответила она на вопрос Еремы.

В подтверждение своих слов она шагнула к сломанным перилам, легко подняла карабин к плечу, припала щекой к прикладу, помедлила какое-то мгновение, отыскивая цель, и выпалила в гущу кустов. В ответ из-под моста донесся матерный вопль и треск сучьев.

Воспользовавшись тем, что княжна отвлеклась на Ерему, Хрунов метнулся к своему пистолету, который валялся посреди дороги между ним и убитой лошадью, заманчиво поблескивая в пыли. Он успел добежать до оружия и даже наклониться, но княжна, очевидно, ждала этого маневра и была к нему готова. Сразу же бросив еще дымящийся карабин, она резко повернулась на каблуках и направила на Хрунова пистолет, который будто по мановению волшебной палочки возник у нее в руке.

— Стоять! — коротко бросила она. Этот окрик был таким властным, что Хрунов послушно замер, не успев даже подумать, надобно ли ему подчиняться этой сумасшедшей ведьме. — А ну покажи лицо! Любопытно, что это за благородие такое в моем лесу завелось? Что за барин лесной объявился?

Ужасное предположение родилось в мозгу Хрунова, и понадобился всего лишь миг, чтобы оно превратилось в твердую уверенность: узнав старого знакомого, княжна не станет обременять себя утомительной возней с полицией, следствием и судом, а просто спустит курок, одним махом избавившись от проблемы.

Не поднимая головы, он покосился на карету. Карета стояла с распахнутой дверцей, скаля кривые клыки разбитых стекол, и оттуда больше никто не выходил. Хрунов ужаснулся, поняв, что княжна была там одна и что кровавое побоище на мосту учинено ею без посторонней помощи. Это было непостижимо, немыслимо, но это было!

— Голову подними, — властно приказала княжна, — не то так и умрешь безымянным. Имей в виду, я не шучу! Считаю до трех! Раз, два...

Хрунов услышал в кустах у самого моста осторожный шорох. Он понадеялся, что это крадется ему на помощь чудом уцелевший Ерема. Вот уж действительно чудом! Пули, выпущенные княжной, били в цель с такой точностью, словно она стреляла в упор. В том, что произошло минуту назад, Хрунову чудилось что-то сверхъестественное. Княжну как будто оберегала некая высшая сила, и поручику пришло в голову, что попы, возможно, и не всё врут.

Шорох в кустах повторился; Хрунов напрягся, готовясь метнуться в сторону. В эту минуту на дороге послышались топот и лязг и из-за поворота вылетела еще одна карета.

Княжна невольно обернулась на шум. Дуло пистолета ушло в сторону, и Хрунов не замедлил этим воспользоваться. Он метнулся к понуро стоявшей поодаль оседланной лошади, седок которой валялся на мосту с простреленной головой, поймал ее за повод и взлетел в седло, не коснувшись ногой стремени. Вонзив шпоры в лошадиное брюхо, поручик направил животное в гущу леса, под спасительное прикрытие деревьев. Вслед ему сразу же ударил пистолетный выстрел, пуля рванула на плече венгерку, а секундой позже за ним сомкнулись ветви кустарника.

Карета Вацлава Огинского проехала городскую заставу несколькими минутами позже кареты княжны. Это был тот самый экипаж, который Мария Андреевна видела с вершины холма. Вацлав и его веселый попутчик также видели едущую впереди карету и так же, как и княжна, не знали, кого видят. Правда, в отличие от княжны, которой не с кем было поговорить, Вацлав и Хесс обменялись соображениями по поводу того, кто мог ехать впереди них, да еще и так быстро. Весельчак Хесс высказал предположение, что это может быть княжна; Вацлав не стал с ним спорить, сказав лишь, что это маловероятно. Сердце его, однако, при этом испуганно стукнуло, и он, ощущая неприятный холодок под ложечкой, впервые попытался в деталях представить себе предстоящую встречу.