Оценив ситуацию, Олесь скорчил недовольную мину, но ведро взял. Ленчик же сразу смекнул, что работать придется по-настоящему, а потому нашел быстрый способ сбора "урожая". Порывшись в карманах, он выудил оттуда пульт управления с небольшими кнопками, под которыми значились наиболее употребимые заклинания. Достаточно было нажать на кнопку, и вуаля!… Выбрав известное всем "Дай сюда!", Ленчик запамятовал, что приобрел пульт на той самой барахолке, где в свое время Леопердовна обзавелась мегафоном очень широкого радиуса действия. То ли мастера специализировались на выпуске подобных магических предметов, то ли собирали все из совершенно несочетаемых деталей, главное, что их "произведения" со своими задачами справлялись. Как - дело другое.

Поначалу ничего необычного не происходило. Решив, что пульт сломался, Ленчик треснул им о ближайшую стену и нажал на кнопку еще раз. Результат не заставил себя ждать. Сначала в бедолагу на приличной скорости врезались все пауки, находившиеся в кабинете. Следующая партия повалила извне: часть умудрилась прогрызть бетонный пол, а линолеум съесть на закуску; часть проползала сквозь бесчисленные щели в стенах; часть проникла в помещение через разбитое окно. Маленькие, большие, средние; черные, красные, непонятных цветов; мохнатые, длинноногие; безобидные, ядовитые и не очень - Ленчик со своим умением попадать в неприятности (а это можно только уметь) собрал пауков с ближайших четырех километров. Среди общей массы паукообразных встречались экзотические экземпляры: недалеко от Академии открылся приехавший недавно террариум. Спустя всего несколько мгновений Леонид более всего походил на огромных размеров муравейник, разве что обитали там совсем не муравьи.

Олесь, мысленно пообещав себе, что прибьет Ленчика при первой же возможности, присоединился к профессору МакДугл, спешно накладывающей "Стоять, бояться!" на вновь прибывших. Вся процедура заняла не более нескольких секунд. Однако до развязки было еще далеко.

На шум прибежал Владя, ранее дежуривший на занятиях. Решив, что для начала необходимо освободить сотрудников, парни вооружились лопатами и вспомнили трудовые будни на картошке, разве что в качестве картошки теперь выступали их перепуганные коллеги, застрявшие в горе мерзких тварей. Каждого спасенного Марион приводила в чувство универсальным заклинанием на все случаи жизни, коим была небезызвестная "Финита ля комедия!".

Первой из завалов извлекли Евдокию Никифоровну. На нее не подействовало даже "Пора, красавица, проснись!", поэтому ее отнесли в соседний кабинет и положили на сдвинутые вместе стулья. Нина и Люда чувствовали себя несколько ошарашено, но сносно. Лаборанты, как самые опытные пофигисты филиала, пришли в себя раньше всех и принялись помогать товарищам. Добравшись до Шеллермана, но увидев глаза, сверкавшие яростью, решили временно поместить его вместе с начальником учебного отдела на так называемый карантин во избежание жертв и разрушений. Лину долго не могли найти, пока, наконец, не наткнулись на большой рулон ватмана. Ленчика решили оставить под завалами в качестве заслуженного наказания. А вот про Майю просто забыли (то ли впопыхах, то ли намеренно) и очень удивились, когда та, не удержавшись, рухнула в самую гущу прямо с потолка. Учитывая ее тонкую душевную организацию, она хотела бы изящно выразить свое огорчение относительно произошедшего. Не получилось.

Уборка кабинета и приведение его в порядок грозили занять весь оставшийся рабочий день и как минимум половину грядущей ночи. По графикам многие уже могли уходить домой, однако освободившийся от оцепенения Мастер-Целитель, злобно зыркнув, пригрозил, что проклянет всех и вся, раздал одолженные у уборщицы ведра, переделал швабры в лопаты и отправил на принудительные сверхурочные работы.

Надо сказать, что по новому распоряжению директора в конце рабочего дня двери каждого кабинета закрывались, опечатывались, за ними выставлялась колючая проволока, дабы чересчур трудолюбивые сотрудники не повадились вкалывать сверхурочно, за что пришлось бы платить соответственно. В связи с этим любой и каждый, желавший по тем или иным причинам задержаться, должен был писать заявление на имя директора, чтобы получить официальное на то разрешение. Поскольку на ночную трудотерапию "решили" остаться все, бумагу пачкать не стали, а совместное заявление написали маркером на белой, недавно покрашенной, двери приемной.

Разгребя паучьи завалы, вконец замученные "академики" без сил опустились кто где на полу учебного отдела. Возвращаться домой никому не хотелось, да и смысла не было, вот и прикорнули там, где присели передохнуть. И уже засыпая на коленях у Олеся, Лина прошептала:

–  А я-то думала, что с приходом Нонны все будет по-другому…

–  Это простая арифметика, - был ответ.
– От перемены мест слагаемых… Спи…

День не задался с самого начала.

Сначала сорок пять минут простояла на остановке в ожидании транспорта, чуть дуба не дала. Холодно, мокро, мерзко и противно. В марш

рутке какой-то придурок наступил на ногу и даже не извинился, козел. По дороге к нашей коммуналке пришлось дать изрядный крюк - где-то прорвало канализацию, и сточные воды весело мчались по дороге, преградив путь. Уже думала, что на работу сегодня не попаду вообще. Как-то все же доползла в обход через грязный двор. Пришла и выяснила, что лучше бы не приходила. Как сказала однажды одна моя коллега нерадивому студенту: "Лучше б ты совсем не приходил, чем ты пришел, как ты пришел!" Клевое определение. Как ни крути, а ко всему подходит.

Узнала, что завтра рано утром уходит грузовой ковер-самолет в пилотный центр в Англию. А это значит, что необходимо срочно оформить и упаковать с полтысячи студенческих курсовых работ, которые должны быть отправлены туда на проверку. Кто бы знал, как матюкалась, потому как оформление курсовых - настоящая виселица! Нужно проверить, как заполнены титульные листы, проставить даты и подписи, заполнить всё, что забыли заполнить студенты, при необходимости прошить, разложить по группам и предметам, оформить на каждую стопку две разных ведомости, сделать с них по две ксерокопии, связать, упаковать и погрузить, приложив опись. Так что вкалывала сегодня до позднего вечера. И почти не переставала ругаться плохими словами, вспоминая своих подопечных, которые вовремя работы не сдали.