Шрифт:
Пусть гнев ее встает жестокой львиной гривой, —
В нем нежный горностай укрыл свои извивы.
Пусть лук ее бровей натянут, — не грозна
Стрела ее очей, а томности полна.
Пусть взор ее — копьё, — ведь круг войны все шире,
Но взор к боям готов и к сотням перемирий.
«Не наноси мне ран», — твердят уста; спроси
Ты их еще разок, услышишь: «Наноси».
Хотя ее уста прикрыло покрывало, —
Но все ж свое ушко она приоткрывала.
Колечко рта сомкнув и отклонив лицо,
Все ж понесла в ушке покорности кольцо.
То прихотливый взгляд ввергал в одни мученья,
То милосердного он полон был значенья.
Лик отвратит, и вот — прельстительна коса.
«Простите лик», — твердит ее спины краса.
Ширин, узрев царя в алчбе кипучей, страстной
И честность в сей игре увидевши напрасной, —
Явила блеск спины, моленья отклони:
Ведь белой серою не загасить огня.
Иль, может быть, явя в стыдливом бегстве спину,
В нем думала зажечь раскаянья кручину?
Не то! Ее спины слоновокостный трон
Напоминал царю, чтоб трон свой занял он.
А может быть, она так поступила, дабы
Он знал, что у любви есть разные михрабы.
Что странного? Одна исчезла сторона,
Сказав: прельстись другой, еще светлей она.
Игра лукавых дев: прогонят с глаз, — и рады
Метать в изгнанников приманчивые взгляды.
Суровый скажет взгляд: «Уйди», — но, погляди, —
Взгляд утешающий сказал: «Не уходи».
«Нет», — молвила, но, глянь, — «да» молвила б охотней.
За это я годов пожертвовал бы сотней!
Ответ Хосрова Ширин
Глядит Хосров: Луна не хочет нипочем
Для страждущего стать внимательным врачом.
Дерзнул он вымолвить: «О нежащая души!
Свои укоры брось. Утихни и послушай.
И ты пила вино, и мне давала пить,
К чему ж мне пьяным быть, тебе же трезвой быть?
Трезва ли ты? О нет, ты в сладостном дурмане.
Ты ведь подобна мне; не думай об обмане.
Где пташка сердца? Где? Признайся, ведь она
Уж соколом любви в копях унесена.
Коль гайну утаить ты в сердце мнишь, — терпенье
Зови: ведь с сердцем ты должна вступить в боренье-
Иль свертывай шатры, — и, протрубив отбой,
Беги с равнин войны к Капелле голубой.
От торга, что мечом ведется заостренным,
Спасаться и бежать дозволено влюбленным.
Ты знаешь: наземь тот повергнется в бою,
Кто не сумел сдержать заносчивость свою.
Ты сердцу своему, что жестко и упорно,
Дай приказание быть нежным, хоть притворно:
Коль скажет мне: «Я друг», — за друга и приму.
Мне — будет радостно, не горестно ему.
Шутя предсказанный, благой удел сбывался
Нередко. В добрый час ряд нежных дел сбывался.
Сказал один мудрец в далекие года:
«Себе отрадное предсказывай всегда.
Коль устрашишься бед — прийти поможешь бедам,
Предскажешь доброе — оно возникнет следом».
Пусть твой рубин мне даст один лишь поцелуй.
Коль он запретен Мне, его мне не даруй.
Но и молить о нем, губительна и яра,
Ты запрещаешь мне! Я в пламени пожара.
Мне страшно: раздирать свой завтра будешь лик,
Сразив влюбленного, что в горести поник.
И кровь моя хватать тебя за полы станет:
Кровь страстных не умрет и в просьбах не устанет.
Скажи мне: если ты быть нежной не склонна,
И в поцелуев счет игра тебе странна,
И целовать твой рот я не дерзаю строгий,-
Так что ж мне целовать, рукав твой иль пороги?