– Зачем?

Гриффит медленными хищными шагами направился к постели.

– Потому что хочет тебя.

– Чепуха. – Ее голос слегка дрогнул, но Мэриан тут же взяла себя в руки. – Должно быть, его послал отец.

– Твой отец, кажется, умыл руки и отказался его видеть. Как, впрочем, и мы. Выгнали его в шею четыре дня назад, отдав на прощание лишь сухую одежду и запас еды, едва достаточный, чтобы добраться до Англии, если, конечно, он будет идти быстро. Правда, Харботтл, кажется, по-прежнему готов искушать судьбу… Он делает все, чтобы захватить тебя, по крайней мере так докладывают люди, стерегущие замок. – Гриффит ступил на возвышение и сел на постель. – Собственно говоря, мы получили не одно донесение.

Мэриан хотела потребовать объяснений, но Гриффит снял сапоги. И дублет. А когда его руки взлетели к завязкам лосин, Мэриан прошептала:

– Что ты делаешь?

– Хочу наконец получить ответы на вопросы о Лайонеле. Разве не так я узнал правду о тебе?

Гриффит стянул лосины, снял через голову сорочку и в мгновение ока остался обнаженным. Грациозные, изящные движения рук заставили Мэриан почти опьянеть от странно тревожного чувства.

– Ты пришла, легла со мной в постель, мы разговаривали, любили друг друга, и когда все было кончено, я узнал твои тайны.

Теперь кровь закипала в ее жилах, но она больше не спрашивала себя, что ждет впереди и почему нужно как можно скорее поправиться. Ответ прост: чтобы сбежать.

– Это вовсе не так…

– Не так?..

Или, может, помчаться ему навстречу?

– Не так просто.

Гриффит тихо, гортанно засмеялся.

– Это самая простая вещь в мире. Именно поэтому Господь сделал нас такими разными, и мы так подходим друг другу.

Он растянулся на постели рядом с Мэриан – обнаженный, мускулистый, коричневый – и схватил ее в объятия, когда она попыталась ускользнуть. Мэриан легла и вытянула руки, крепко прижав одеяло.

– Кто-нибудь может войти.

– Мы в валлийском доме, и с этой минуты все уже знают, что священник прочтет оглашение в воскресенье. – Гриффит с улыбкой подложил подушку под бок Мэриан так, что ее голова оказалась у него на плече. – У валлийцев для этого слишком хорошие манеры.

Он, казалось, был совершенно удовлетворен этим, не сказал ничего больше, не сделал ни единого движения, и Мэриан сжалась от напряжения, боясь, что жилы па шее вот-вот порвутся.

Не в силах больше выносить молчания, она взорвалась.

– Чего ты хочешь?!

– Несколько вещей. – Подняв руку, он легко обвел контуры ее груди. – Сначала, как я сказал, хочу услышать историю рождения Лайонела.

Одеяла, которыми она закуталась, внезапно показались тонкими и прозрачными.

– Этого я не могу тебе сказать.

Гриффит вздохнул, и воздух, проникнув через все преграды, согрел ей грудь.

– Я боялся, что не смогу заставить тебя рассказать правду, которую ты должна была поведать по доброй воле.

Его тон заставил Мэриан почувствовать себя несчастной, а прикосновение возродило к жизни воспоминания. Будь она опытной женщиной, каковой притворялась, и воспоминания были бы иными. Но теперь перед глазами стояла лишь картина ночи в объятиях Гриффита, такая ясная, что на миг Мэриан потеряла нить беседы.

– Я никому не могу сказать об этом.

– Даже жениху?

– И выйти за тебя не могу.

– А вот это уже следующий вопрос. Обещай, что станешь моей женой.

– Нет.

Она говорила не так твердо, как хотелось бы, но лишь потому, что Гриффит прижался поцелуем к нежному местечку за ушком.

– Существует много доводов в пользу нашего союза.

– И столько же против.

– А именно?

– Лайонел не будет для тебя…

Она почти выдала тайну, но не могла не восхищаться его умом и хитростью.

Гриффит с сожалением улыбнулся, и движение его губ заставило Мэриан внезапно захотеть обвести их языком.

– Во-первых, Лайонелу будет безопаснее со мной, чем без меня. – Мэриан замерла, и Гриффит поднял голову. – Не согласна?

Она не знала, что сказать, потому что сердце и ум вели постоянную войну за то, кому владеть телом. Мэриан отказалась от страсти ради Лайонела, а когда Гриффит доказал, что способен увлечь ее, заставить забыться, скрылась. Возможно, Лайонел будет в безопасности с Гриффитом, но Мэриан дала клятву леди Элизабет и будет верна ей до конца.

– Это приводит нас ко второму доводу в пользу свадьбы, – сообщил он вкрадчиво, словно придворный, и спокойно, как король. – Я беседовал с нашим священником – мудрым, справедливым человеком. Брачные обеты стоят превыше любых рыцарских, принесенных моему господину, хотя и те и другие святы и даются перед лицом Господа. Надеюсь, однако, мне не придется делать выбор между женой и моим повелителем. Надеюсь также, что смогу продолжать служить королю также, как и жене. Но если дойдет до необходимости выбирать, я все-таки сохраню тайны жены, позабочусь о ее собственности и наших детях и всегда буду верен сначала ей, а потом остальным.